В интервью Baltnews посол России в Эстонии Александр Петров рассказал о причинах, по которым Москва и Таллин не могут найти общий язык в международных вопросах.
По словам дипломата, корни проблем следует искать в начале 1990-х годов – в момент, когда две страны только-только установили дипломатические отношения.
– Александр Михайлович, охарактеризуйте, пожалуйста, состояние российско-эстонских отношений на текущий момент.
– Я работаю в Эстонии уже шесть лет, поэтому я могу делать какие-то выводы за время моего пребывания в Таллине, давать какие-то оценки. Если говорить о том, как выглядят наши двусторонние отношения на сегодняшний день, вряд ли их можно назвать удовлетворительными.
Это подтверждается и рядом цифровых показателей – заметным сокращением нашего товарооборота за эти шесть-семь последних лет. Это характеризуется и практическим отсутствием политического диалога между нашими странами.
Я напомню, что последняя очная встреча наших министров иностранных дел состоялась в сентябре 2015 года в Нью-Йорке. Был визит на высшем уровне в апреле 2019 года, когда в Москве находилась президент Эстонии Керсти Кальюлайд, но он не привнес каких-то новых позитивных моментов в наши двусторонние отношения, на что, казалось бы, можно было надеяться.
Я хотел бы здесь особо выделить следующий момент. В ноябре 2015 года президент Российской Федерации [Владимир Путин] принимал верительные грамоты в Кремле от нового посла Эстонии в Москве. И тогда он высказался о том, что Россия выступает за развитие взаимоуважительного диалога с Эстонией в духе добрососедства.
Это, собственно, стало своего рода наказом для меня, как действовать. Я практически в это время приехал в Таллин. К сожалению, такой особой взаимности здесь не чувствовалось. Можно об этом поговорить и подробнее.
Высылка дипломатов
– В числе последних событий в российско-эстонских отношениях – взаимная высылка дипломатов. Что вы думаете на этот счет? Как бы вы это охарактеризовали?
– Этот пример говорит о многом. Во-первых, мы никогда не были инициаторами подобных действий. Такого рода неприятности случались у нас не только в этом году, но и раньше. Эстония, к сожалению, весьма активно подключалась ко всякого рода антироссийским кампаниям.
В 2018 году якобы причиной объявления персоной нон-грата нашего военного атташе была история с так называемым отравлением отца и дочери Скрипалей. В этом году в январе без всяких оснований персоной нон-грата был объявлен советник нашего посольства. В апреле в знак солидарности с Чехией Эстония также присоединилась [к высылкам] и объявила персоной нон-грата еще одного нашего сотрудника.
Это как раз тот штрих, который показывает, что наши отношения далеки от состояния отношений между странами, которые имеют между собой многовековую совместную историю, где налицо интерес населения наших стран к возвращению к взаимовыгодному сотрудничеству.
– А стало ли труднее посольству работать после высылки нескольких человек?
– Я думаю, мы здесь в равном положении: что наше посольство в Таллине, что посольство Эстонии в Москве. У нас небольшие коллективы, и в этом году мы потеряли трех сотрудников. Конечно, это ощутимо для работы диппредставительства, что не может не вызывать большое сожаление.
Дело Середенко
– В этом году в марте задержали правозащитника, "русского омбудсмена" в Эстонии Сергея Середенко. Посольство выразило протест в связи с его задержанием. Ему вменяют "шпионаж" в пользу России. Что делает посольство для того, чтобы вытащить Середенко из тюрьмы?
– Да, Сергей Середенко с 3 марта находится в заключении. Как раз завтра (22 октября – прим. Baltnews) начинается судебный процесс. Мы неоднократно высказывали наше отношение к этому делу, не создавая впечатление, что мы вмешиваемся во внутренние дела эстонского государства. Тем не менее вызывает удивление сам факт всей этой истории.
То есть уже более полугода он находится в заточении, в течение всего этого длительного срока мы слышали о том, что он обвиняется в неких связях, которые "наносят ущерб" безопасности Эстонии. Намек можно понимать как кивок в нашу сторону, но ни ему, ни его адвокату до сих пор никаких – по крайней мере, доходящих до общественности – обвинений не выдвигалось.
В защиту Середенко выступает общественность целого ряда стран, в том числе из соседней Латвии, Литвы. И мы надеемся, что в данном случае Эстония, заявляющая о себе как об образцовом правовом государстве, покажет, что если дело дойдет до процесса, то он будет носить абсолютно справедливый характер. А если это будет так, то мы рассчитываем на его скорое освобождение.
– Будет ли посольство следить за этой историей?
– Разумеется. Мы ожидаем информацию о ходе судебного заседания и о том, какие результаты будут озвучены по его окончании.
Отношения России и Эстонии
– Вы упомянули, что российско-эстонские отношения сейчас переживают не лучший период. Помню, как в 2019 году – после того, как президент Эстонии Керсти Кальюлайд совершила визит в Москву – возникла надежда на ответный визит российского президента. Тогда Россия поддержала кандидатуру Эстонии в непостоянные члены Совета Безопасности ООН. Но мы видим, как она себя ведет в Совбезе. Зачем Россия тогда поддержала Эстонию, если она в некотором смысле стала враждебным государством?
– Всегда надеешься на лучшее – что противоположная сторона оценит факт нашей поддержки. В этом смысле можно говорить о том, что такого рода ожидания не очень оправдываются.
Показательна активность Эстонии, в частности, в период своего пребывания в Совете Безопасности по таким темам, как "незаконная оккупация" Крыма и так далее.
Эстония проводила ряд заседаний Совбеза по этой теме, но выслушивается одна сторона и не допускаются к участию в подобного рода мероприятиях представители Крыма, которые хотели бы представить свою точку зрения по этим вопросам. У них это не получается. Кому идет на пользу такая односторонняя интерпретация в силу того, что происходит в Крыму?
– Есть ли какое-то разочарование в Эстонии как партнере?
– То, что я говорю о моментах, которые не вызывают удовлетворения, не говорит о том, что мы списываем Эстонию со счетов.
Я уже не раз говорил, что мы остаемся соседями, есть прямая заинтересованность (это проявляется особенно в ходе встреч с простыми эстонцами), когда задаются практически одни и те же вопросы: "Когда мы сможем друг к другу ездить без виз?", "Когда мы сможем также без ограничений торговать друг с другом?".
В общем, настрой в пользу возврата к нормальным добрососедским, я подчеркиваю – взаимовыгодным отношениям. Дело за политиками. Моя ссылка на высказывания нашего президента говорит о том, что мы готовы к такому развороту в наших отношениях. Дело за эстонской стороной.
– Мы плавно подходим с вами к более широкому разговору на тему российско-эстонских отношений. Действительно, несмотря на все усилия российских и, я уверен, даже эстонских дипломатов, почему-то отношения между нашими странами на протяжении 30 лет не улучшаются, а остаются напряженными. Почему, на ваш взгляд, так получается?
– Разумеется, надо понимать, что наши двусторонние отношения развиваются не сами по себе, а в контексте отношений России и Евросоюза, России и НАТО, России и Запада в целом.
Хотелось бы, чтобы Эстония была более самостоятельной в принятии решений, если мы говорим об отношениях с Россией, чтобы делала выбор в пользу развития прагматичных и, если хотите, деидеологизированных отношений, что явно пошло бы на пользу обеим странам.
Я говорил о своем шестилетнем пребывании здесь, в Таллине, но понятно, что напряженность в наших отношениях возникла не вчера и даже не позавчера.
Давайте как раз посмотрим на начало 1990-х годов, когда коллективный Запад, уверовав в свою победу в холодной войне, сделал ставку на расширение НАТО, приближение военной инфраструктуры альянса к нашим границам.
В общем, именно тогда была упущена возможность выйти на создание общеевропейской системы коллективной безопасности. Можно сказать, был упущен исторический шанс со всеми негативными последствиями для нашего континента.
Ведь мы – европейцы, живем на одном континенте. Мы должны понимать, что или мы осознаем ответственность за наше будущее, безопасность и тогда настраиваемся на сотрудничество во всех этих вопросах, или мы остаемся заложниками того сложного периода начала 1990-х годов с сохранением конфронтации, что явно не идет на пользу ни одной из европейских стран.
"Русский вопрос"
– Есть в двусторонних отношениях и свои "междоусобные" вопросы, в частности, тема дискриминации русских, которая является одной из узловых проблем. По вашему мнению, дискриминация русскоязычного населения Прибалтики – это просчет российской дипломатии 1990-х годов или неизбежность, и дело не в дипломатии?
– Разумеется, с позиции сегодняшнего дня можно рассуждать о том, как выстраивались отношения в начале 1990-х годов, когда, наверное, что-то можно и нужно было делать совершенно по-другому. Избегать, в частности, появления такой категории наших соотечественников, как "неграждане". Это касается Эстонии и Латвии. Немало было упущено из того, что могло бы выстраивать наши отношения на взаимовыгодных партнерских условиях.
Но я бы здесь говорил и о другом: что внутри Эстонии возобладали силы, которые рассматривали наших соотечественников, а их в Эстонии проживает до четверти населения страны как некую "пятую колонну". Это звучит и сейчас, и звучало тогда.
Сколько оскорбительных выражений отпускалось в их адрес – что это те, кто "паразитирует". Но я не хочу сейчас даже это перечислять. Косвенное выдавливание русского языка как средства межнационального общения в Эстонии, закрытие школьных учреждений. Сейчас идет речь о полном переводе на русский язык уже и дошкольных учреждений. Все это крайне неблагополучно влияет на атмосферу наших отношений.
Мы говорим о том, что права и законные интересы наших соотечественников должны неукоснительно соблюдаться. Хотелось бы, чтобы это тоже хорошо понималось руководством Эстонии.
– Правильно ли я понимаю, что в 1990-е годы у России еще были рычаги давления на страны Балтии для того, чтобы они не трогали русские школы и так далее, а сейчас Россия их утратила?
– И да, и нет. Разумеется, одна ситуация существовала до 1994 года, когда здесь в Эстонии находились наши войска, и это налагало свой отпечаток на немало решаемых в то время вопросов.
Но здесь надо понимать, что за эти годы ограничения применительно к русскоязычному населению касаются и тех, для кого Эстония является самой настоящей родиной: не только для тех, кто здесь родился и вырос, но и для их предков.
Поэтому таким элементам дискриминации не место в современной европейской жизни. Хотелось бы верить, что не поздно вернуться к цивилизованному решению всех возникающих в этой связи вопросов.
– Как вы думаете, есть ли вообще решение проблемы "неграждан", или она естественным образом отомрет вместе с самими "негражданами"?
– Да, нам приходится слышать и такие реплики, мол, что вы беспокоитесь? Даже делаются чисто арифметические подсчеты, что количество "неграждан" в Эстонии ежегодно сокращается где-то на три тысячи человек, и давайте продержимся еще 25 лет, и (сейчас около 80 тыс. "серопаспортников" проживает в Эстонии) проблема исчезнет сама собой.
Это неправильный подход. Мы здесь достаточно жестко критикуем сложившийся порядок вещей в этом вопросе. Причем не только мы: это мнение целого ряда международных организаций. И Совет по правам человека ООН, и Европарламент, и ОБСЕ, и так далее.
Хотелось бы, чтобы руководство Эстонии прислушивалось к рекомендациям этих международных организаций, и это сняло бы действительно острую внутреннюю проблему Эстонии.
Пограничный договор
– Как выдумаете, будет ли когда-либо решена проблема ратификации пограничного договора? При каких условиях?
– То, что она будет решена, для меня это однозначное понимание этого вопроса. Вы знаете предысторию. В первый раз договор был подписан в 2005 году. Ратификация этого документа прошла бы без проблем, если бы не внесенные эстонской стороной оговорки или дополнения. И произошло то, что произошло. Пришлось отзывать нашу подпись под этим договором.
Договор был заново подписан в 2014 году, но с тех пор мы как бы топчемся на месте и опять же не по нашей вине, поскольку мы хотели бы полной ясности в том, что история с неудавшейся ратификацией не повторится вновь, что с эстонской стороны в самый последний момент вновь не будут выдвинуты подобные оговорки или, как мы говорим, политические довески, что опять сорвет процесс ратификации.
Предыдущее правительство высказывалось по этому вопросу. В частности, тогдашний министр иностранных дел Урмас Рейнсалу говорил, что у МИДа Эстонии нет намерений вносить в повестку дня работы эстонского парламента вопрос о ратификации этого документа.
Пришедшее в конце января новое правительство Эстонии также высказывалось по этому вопросу. Мининдел Эстонии Эва-Мария Лийметс, премьер-министр Кая Каллас звучали достаточно обнадеживающе, когда выражалась готовность сделать первый шаг на пути ратификации этих договоров. Но дальше дело почему-то не пошло.
В чем заключался этот первый шаг – для меня остается загадкой. Получается, что эти заявления носили в лучшем случае чисто декларативный характер. Каких-либо практических дел вслед за этим до сих пор не последовало.
Вектор дальнейшего развития
– Каковы перспективы российско-эстонских отношений? У экспертного сообщества складывается впечатление, что Россия просто уже устала от Прибалтики. А что думаете вы?
– Нет, я принадлежу к числу тех, кто все-таки с оптимизмом смотрит на перспективы развития наших двусторонних отношений. Здесь можно говорить о выборе, который стоит сегодня перед Эстонией и перед Прибалтикой в целом. Или страны Прибалтики будут играть роль "моста" между Россией и континентальной Европой с большой выгодой для себя, [или нет].
Мне вспоминаются слова одного известного представителя бизнес-сообщества Эстонии, который говорил, что в силу своего географического положения Эстония сидит на "золотом мешке", но не знает, как им распорядиться. Выгоды от благополучных отношений с Россией были бы вполне очевидны для Эстонии.
Я думаю, что это должно становиться все более очевидным при всех сложностях международной обстановки. Я уже говорил, что мы остаемся соседями, а соседей, как известно, не выбирают. И в наших общих интересах – чтобы отношения между нашими странами носили по-настоящему добрососедский характер.
Ранее я говорил о ряде негативных моментов в наших отношениях, я не хотел бы ограничиваться этим. У нас есть примеры другого рода.
Сейчас в Эстонии проходит фестиваль "Золотая маска", и приехал целый ряд ведущих российских театральных коллективов. История этого фестиваля идет с 2005 года. Билеты были раскуплены задолго до начала фестиваля.
Восторженный прием, что говорит само за себя, подчеркивает интерес населения Эстонии к развитию широкого сотрудничества не только в сфере культуры, но и ряде других областей. Наше сотрудничество в области культуры могло бы показать пример, как наши отношения могли бы выстраиваться в других областях.
Есть и другой хороший пример развития межрегиональных связей. Лидируют в этом плане Таллин и Санкт-Петербург, но также и несколько десятков городов поддерживают между собой партнерские связи, что эффективно работает.
Здесь можно выразить сожаление по поводу того, что за эти годы было подписано только одно единственное межправсоглашение между нашими странами. Оно касалось как раз вопросов оказания содействия межрегиональному и приграничному сотрудничеству. Оно было подписано в мае 2017 года, но, к сожалению, не вступило в силу после того, как спустя буквально полторы недели после подписания были объявлены персонами нон-грата два наших сотрудника.
Но это показывает, что у нас есть большой запас и резерв, где мы вполне можем успешно взаимодействовать и показывать пример по остальным направлениям.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен