Пара месяцев славы и пристального внимания всей планеты, наверное, стоили того, чтобы "объявить войну" всему миру, сказав "нет" глобальному налогу на прибыль транснациональных корпораций. Ненадолго, но Таллину все же удалось сосредоточить на себе все взгляды. Пусть это были недоуменные взгляды – но все же Почетную сдачу позиций Эстонии также удалось преподнести местной общественности как победу.
Под международным соглашением об учреждении единой ставки налога на прибыль транснациональных корпораций Таллин, конечно, в пятницу, 8 октября, подписался вместе со всеми другими столицами мира. Но дома сумел при этом сделать вид, что происходит это действо почти что на его условиях. Во всяком случае, в интервью и в выступлениях представителей эстонского правительства отчетливо прозвучала мысль о победе маленькой, но своевольной страны Балтии в борьбе за свои интересы.
"Мы в течение всего лета вели напряженные переговоры, чтобы этот глобальный налог как можно меньше затронул эстонских предпринимателей. Правительство достигло результата, и для большинства эстонских предприятий ничего не изменится. Результат переговоров – в том, что минимальный налог ничего не изменит для большинства эстонских предпринимателей, и это касается только дочерних предприятий крупных международных концернов", – цитируют местные издания премьер-министра страны Каю Каллас.
Откровенно говоря, поначалу мало кто понял, почему маленькая Эстония вдруг устроила бурю в стакане воды. Конечно, "дерзкое" намерение эстонского правительства пойти наперекор решению сверхдержав, международных организаций и практически всего мира в вопросе об учреждении глобального налога на корпорации вызвало у эстоноземельцев довольно редко возникающее чувство гордости за родную страну. Бросили вот все же вызов "сильным мира сего", мол, знай наших, а мы-то думали, что и слова сказать за большими столами "гроссполитик" не решимся (если, конечно, это не про соседство с "агрессивной" Россией).
Да и что рядовому эстоноземельцу до проблем и денег транснациональных корпораций? Налоговые затруднения иностранных многомиллиардных предприятий совершенно не трогают население до того момента, пока не появляется возможность заставить их поделиться. А потому заявление Таллина, что он с этой идеей не согласен, могло бы вызвать, помимо уже упомянутой гордости, еще и раздражение, если бы эстоноземельцам толком объяснили, "кто все эти люди и что здесь происходит".
А был ли заговор?
Имеются сомнения, что кто-либо вообще покушался на интересы Эстонии, а вернее – на интересы "эстонских предпринимателей". Идея глобального налога изначально состояла в том, чтобы "прижать" транснациональные корпорации с гигантскими оборотами и прибылями, с которых они, естественно, не очень охотно платят налоги.
Но Таллин немедленно заговорил о намерении добиваться исключений и поблажек уже в июне этого года, когда впервые, на встрече "клуба" G7 прозвучало предложение учредить единую общемировую ставку налога на прибыль крупных международных предприятий с годовым консолидированным доходом не менее 750 млн евро.
Двухкомпонентная суть предложения состоит в том, чтобы все страны мира одновременно учредили ставку налога на прибыль упомянутых корпораций в размере не менее 15%, а также налога в 20% на прибыль еще более крупных корпораций, полученную сверх пороговых 10% отдельно в каждом конкретном государстве.
Вторую часть налога смогут вводить сами национальные правительства стран, на территории которых эта прибыль заработана корпорациями, имеющими многомиллиардные обороты и такие же доходы от продаж услуг и рекламы. Даже если они в этой конкретной стране физически не присутствуют, а делают бизнес исключительно в виртуальном пространстве, за что эта часть предложения и получила название "цифрового налога", так как нацелена на такие корпорации, как, например, Google, Facebook, Apple и Amazon.
То есть к маленькой Эстонии в отсутствия у нее предприятий такого размера все это никакого отношения не имеет, помимо лишь того, что она сможет получать немного больше налогов за счет выплат этих корпораций. Ну или по каким-либо причинам не сможет. Это ее личное дело.
Что же касаемо первой части глобальной налоговой реформы, то есть той, "не личной", в которой идет речь о корпорациях с консолидированным годовым доходом не менее чем в 750 млн евро, то стоит отметить, что крупнейшая в стране действительно эстонская компания, Tallink Grupp, занимающаяся морскими судами и пассажироперевозками, имеет годовой оборот, не превышавший в докризисные годы 1 млрд евро.
О доходах в размере сотен миллионов евро и речи нет. Так где же те самые "эстонские предприниматели", на защиту интересов которых отважно встал Таллин? В Эстонии имеются дочерние компании ряда действительно крупных международных предприятий. Их немного, но они есть.
Например, шведский Swedbank, который имеет ежегодную прибыль, превышающую миллиард евро. А еще банк Luminor, подконтрольный с некоторых пор мощному американскому инвестиционному фонду Blackstone с еще большими, чем у шведов, доходами. При желании руководителей их местных "дочек" можно назвать и "эстонскими предпринимателями". Но следует напомнить, что в соответствии с эстонским налоговым законодательством, не распределенный доход налогом в стране вообще не облагается.
Не облагаются налогом и дивиденды иностранных лиц-акционеров как местных компаний, так и упомянутых выше дочерних предприятий международных корпораций. И все эти немаленькие деньги, с которых эстонской казне ничего не полагается, можно безопасно куда-нибудь вывести, что, надо полагать, и происходит уже много лет.
Очевидно, что сменяющиеся эстонские правительства и, в первую очередь, возглавляемую премьером Каллас партию Реформ связывают с руководством крупнейших иностранных банков страны добрые отношения взаимопонимания.
Интрига не в глобальном налоге, а в "тайных планах" Брюсселя
В неформальную компанию "оппортунистов", помимо Таллина, входили на момент возникновения разногласий Дублин, Будапешт и несколько столиц, названия которых никому ни о чем не говорят. Причем подоплека протестов Ирландии или, скажем, Венгрии была для специалистов фискальной сферы совершенно очевидна.
Дублин, в отличие от Эстонии, нередко называют "налоговой гаванью", а Еврокомиссия ведет почти непрерывные разбирательства против транснациональных корпораций с американскими корнями, имеющих представительства исключительно в Ирландии, но получающих прибыль по всей Европе.
На гостеприимной ирландской земле зарегистрированы около полутора тысяч дочерних компаний корпораций США и около шести десятков собственно ирландских многонациональных корпораций, заполняющих своими налогами госбюджет страны примерно на четверть его общего объема.
Помимо сравнительно низкой ставки налога на прибыль (12,5%), налоговое законодательство Ирландии обладает еще некоторыми весьма приятными для корпораций особенностями (игра с выплатами роялти и списанием прав на интеллектуальную собственность транснациональных корпораций), гибко и с пониманием реагируя на практику "оптимизации" налоговых выплат крупным бизнесом.
Американское лобби в Дублине, цитируемое ирландскими и американскими изданиями, не скрывает, что рекомендовало правительству страны согласиться на ставку налога в 15%, если международное сообщество, замахнувшееся на доходы "монстров", согласится убрать предваряющее эти цифры выражение "не менее чем".
Еврокомиссия и Вашингтон, надо думать, пошли навстречу Дублину, так как эти слова действительно из текста пропали. США упомянуты в той связи, что Ирландия вела переговоры и с администрацией американского президента, получив и там гарантии неприкосновенности своих компаний.
Ирландцы утверждают, что получили от Еврокомиссии обещание не распространять общемировую ставку налога на прибыль и на общеевропейское законодательство. Кстати говоря, такого законодательства в сфере налогообложения в ЕС пока по сути и не существует, хотя некоторые общеевропейские налоги и сборы планируется учредить (налог на неутилизированную пластмассовую тару, например).
Дублин, вроде как, дает понять, что Брюссель планировал использовать международную инициативу, чтобы впоследствии вынудить страны альянса изменить национальные налоговые ставки, приведя их в соответствие с общепланетарными. В этом случае Ирландии пришлось бы отказаться от своей базовой ставки налога на прибыль в 12,5%, а Эстонии – от нулевой ставки налога на нераспределенную прибыль, которые обе страны считают ключом к успеху в сложном деле привлечения иностранных инвесторов.
Упомянутые эстонским премьером Каей Каллас переговоры правительство страны (так же, как и Ирландия) вело с Еврокомиссией (относительно консультаций с Вашингтоном ничего не известно). Но Брюссель выступает в роли почти такого же по статусу участника процесса согласований условий введения глобального налога, как сама Эстония. Поэтому он не может чего-либо обещать от имени групп G7 и G20 или курирующей весь процесс Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).
Соглашение 8 октября Таллин подписывал сам. Но гарантий неприкосновенности особенностей национальной налоговой системы Эстония, как и Ирландия, почему-то добивалась именно от Еврокомиссии. Можно предполагать, она имела на то какие-то основания, разделяя, очевидно, подозрения Дублина насчет того, что Брюссель намерен вмешаться в налоговую политику национальных правительств.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен