Раньше эстонский политик Михаил Стальнухин был председателем городского собрания Нарвы и финансовой комиссии Рийгикогу. В настоящее время он является членом парламента от округа Ида-Вирумаа и председателем комиссии по проблеме развития преподавания эстонского языка.

– Г-н Стальнухин, пару недель назад Таллинский административный суд оставил в силе решение Кейлаского городского собрания о ликвидации единственной русской школы в городе. Что вы думаете об этом решении?

– Согласно нашей конституции, у нас гарантируется образование на том языке, который определяет местное самоуправление. По закону такой выбор есть на уровне основной школы, то есть этот вопрос решает именно местное самоуправление. И я не вижу никаких способов, как это можно оспорить, если местное городское собрание приняло такое решение. Это решают избиратели, когда их выбирают, а когда выбрали, то уже все.

– Но судья до принятия решения заручился поддержкой Министерства образования и науки Эстонии, которое возглавляет член Центристской партии Майлис Репс. Почему центристы не вмешались в эту ситуацию?

– Повторю, в местном самоуправлении решает местное самоуправление на уровне основной школы. Все вопросы. Никто не может туда вмешаться: ни министр, ни премьер-министр, ни еще кто-то. Сразу было понятно, что оспаривать это дело в суде было бессмысленно. Эти полномочия у местного самоуправления.

В Нарве все школы, кроме одной, работают на русском языке. Это решение местного самоуправления. К примеру, будут у власти реформисты, и их министру образования вдруг это не понравится – это вообще не их дело. Это решает местная власть. То есть кого люди изберут на этих местах, те и будут принимать решения. Как, собственно, это происходит во всем мире.

– То есть школу Кейла уже никак не спасти?

– Нет, никак.

– Как вы оцениваете ситуацию с русскими школами в Эстонии?

– Плачевно. Крайне плачевно. В первую очередь потому что нет воспроизводства учителей, которые работали бы в русских школах на русском языке. Их хватит еще лет на 20, наверное, но постепенно все равно будет происходить переход.

– У русских школ в Эстонии нет будущего?

– Пока его не видно.

– Может быть, Эстонии стоит сотрудничать с Россией, чтобы спасти их?

– У нас вообще обычное состояние в Эстонии – это состояние истерии, то есть политический "бомонд" в большинстве своем боится России. Поэтому даже если какие-то учителя проходят повышение квалификации в России – это иногда воспринимается как какой-то абсолютный грех.

Я, честно говоря, не верю, что сотрудничество в этом вопросе удастся выстроить. Для этого нужно было начинать работать очень давно, и нужно было взаимовыгодное сотрудничество на уровне министерств. Но как-то получается, что из этого никогда ничего не получается.

– Есть ли более-менее адекватные политики, которые стремятся сохранить русские школы?

– Более-менее адекватные политики ничего решить не могут. Я добивался там многих позитивных решений в отношении русских школ. Я в парламенте уже более 20 лет. Ну и что? Как только происходит смена власти, приходит следующее правительство и моментально обнуляет все, что ты сделал. То есть это зависит не от политиков, это зависит от состояния общества. Это зависит от тех людей, которые, собственно, и составляют общественное мнение.

– Центристов часто ругают, что за время у власти они почти ничего не сделали для защиты русских школ.

– В Нарве школы на русском, в Таллине школы на русском. Вот два города. В Нарве, правда, сейчас центристы не у власти, но мы были там много лет. В Таллине много лет. Вот там работают школы для русских, сохраняются коллективы. Это наша работа, это мы сделали, центристы. Если были бы реформисты, давно бы и этих школ не было. Что мы не выполнили?

– Получается, что русские школы спасены лишь в двух городах.

– За центристов голосует 20–25% населения, у них есть какое-то свое мнение, свое представление о мире. Но, с другой стороны, с другими представлениями находится 75–80% населения. Невозможно с 20% создать общественное мнение против 80%. Тем более, что все средства массовой информации на той стороне.

– Насколько остро стоит проблема с эстонским языком в русских школах?

– Даже не то что остро. Она стоит так, что, кроме этой проблемы, ничего практически и нет. До того, как создать эту комиссию, я пытался в зале объяснять своим коллегам, в чем суть проблемы. Но они все считают, что лучше разбираются в проблематике, хотя, кроме меня, учителей эстонского там нет.

С этим правительством я "пробил" эту комиссию по проблеме развития преподавания эстонского языка. Сейчас у меня в комиссии представители всех фракций. Но один принципиально вообще не ходит – мой заместитель. Он за весь год там раза два случайно был. Остальные ходят 100%. И сейчас у нас единое мнение, что с преподаванием эстонского языка за тридцать лет лучше не стало. Вообще непонятно, не стало ли хуже. Так что да, это проблема.

Почему не все педагоги смогли выучить эстонский язык

– Есть ли у нее какое-то решение?

– Системное отношение к вопросу. Это подготовка учебных пособий, преподавателей, четкие учебные планы. По сути дела, это означает возвращение к классической системе преподавания языков, а не всей этой "фигни", которую сейчас придумывают.

Сейчас главное слово в школах – это инновация. Но я думаю, что это все безнадежная компания, которая ни к чему не приведет, потому что за последние 30 лет образование изменилось коренным образом. Насколько мне известно, в России происходит то же самое. Да и во всем мире так же.

– В феврале Рийгикогу принял заявление "Об исторической памяти и фальсификации истории" с осуждением российской интерпретации событий прошлого. Вы единственный, кто проголосовал против. Почему вы приняли такое решение?

– На мой взгляд, пересмотром истории сейчас занимаются больше в Европе и в остальном мире. И перед тем, как какие-то претензии предъявлять к соседу, лучше сначала посмотреть на себя в зеркало. Вообще я вот эти все истерические заявления редко когда поддерживаю. Я понимаю, что это исходит от какой-то политической конъюктуры, и мне вместе с толпой куда-то бежать совершенно не хочется.

– Чем руководствуются политики, когда делают такие заявления?

– Вы можете объяснить, почему на юге России поставлен памятник атаману Краснову, где-то в Сибири поставили памятник Колчаку, в Петербурге вешали табличку с именем Маннергейма? Люди в большинстве своем работают, исходя из своих интересов. Самые дебильные обычно оказываются самыми активными. Это же постоянно происходит. Причем это происходит везде. Вот, например, в Соединенных Штатах памятник Иисусу где-то свалили, просто потому что он белый.