Европейские правоохранительные службы умеют многое по части идентификации личности и слежки за подозреваемыми, что должно внушать законопослушным жителям стран Евросоюза уверенность в своей безопасности и в профессионализме тех, кто ее обеспечивает. Но их навыки и умения должны внушать еще и беспокойство, так как могут применяться без оглядки на права человека и неприкосновенность личных данных. Так считают правозащитные организации Евросоюза, подавшие коллективное заявление в офис Европейского омбудсмена.
Формально Брюссель заподозрен в "содействии развитию возможностей слежки и борьбы с инакомыслием в третьих странах", но подразумевается, что почти безграничные электронные возможности выявления "неблагонадежных" и массовой слежки за населением силами правоохранительных органов и спецслужб могут быть использованы и на территории Евросоюза. Который так много усилий и слов посвящает теме защиты прав человека в других странах.
Группа неправительственных организаций, специализирующихся на вопросах защиты личных данных, считает, что Евросоюз может быть виновен в предоставлении третьим странам технологий и знаний, применяемых для массовой слежки за населением. Но количество и разнообразие таких технологий, программ и навыков, передаваемых, в частности, правоохранительным органам государств Северной Африки для предотвращения массовой миграции в Европу, доказывает наличие у властей европейских стран богатого арсенала инструментов слежки, наблюдения и сбора данных. О существовании и применении которых европейцы не имеют ни малейшего представления.
В начале марта этого года Суд ЕС вынес вердикт по делу о практике отслеживания телефонов в Эстонии в рамках расследований подозрений на совершение преступлений, постановив, что процедура выдачи разрешений на такие действия полиции противоречит праву Евросоюза.
Данные о разговорах и перемещении пользователей устройств связи, в соответствии с общеевропейским законодательством, можно использовать лишь для предотвращения тяжких преступлений, а не в рамках любого и каждого уголовного расследования на основании легко выдаваемых прокуратурой разрешений.
Но умение без особых проблем отследить телефон и перемещения любого человека – это лишь вершина айсберга возможностей европейских правоохранительных органов.
Правозащитники сомневаются в действиях агентств Евросоюза
Неправительственная организация Privacy International, направившая наряду с другими правозащитниками заявление европейскому омбудсмену и подтверждающее обвинения досье, утверждает, что целевой фонд ЕС для Африки, который используется для управления миграцией, выделил африканским странам миллионы евро, чтобы предоставить им "цифровые инструменты для сбора данных с устройств связи и для создания систем массовой биометрической идентификации". Что в самом Евросоюзе делать как бы запрещено.
"Другие средства были использованы для обучения полиции Северной Африки прослушиванию телефонных разговоров, мониторингу пользователей социальных сетей и расшифровке перехваченного интернет-контента. На Балканах аналогичные средства были выделены для обеспечения властей оборудованием для прослушивания телефонных разговоров и для создания систем биометрической идентификации", – пишут авторы обращения, утверждая, что агентства и ведомства Евросоюза не оценивают риск того, что переданное специфическое "богатство" может быть использовано не по прямому назначению.
Европейское Агентство по подготовке сотрудников правоохранительных органов (CEPOL) на курсах подготовки офицеров спецслужб третьих стран, включая Алжир, Боснию, Ливию, Марокко, Черногорию, обучают слушателей тому, как, используя европейские технологии и оборудование (а также деньги), создавать поддельные учетные записи в социальных сетях и применять инструменты наблюдения для сбора разведывательной информации, как пользоваться IMSI Catcher (специальное устройство, маскирующееся под базовую станцию сотовой телефонной сети и способное идентифицировать все мобильные телефоны, например, в толпе протестующих).
Спецы CEPOL обучают, как отслеживать конкретное электронное устройство, извлекать данные, хранящиеся на изъятом мобильном телефоне – включая фотографии, сообщения, историю веб-поиска, данные GPS и удаленные файлы.
Евросоюз также делится знаниями о том, как получить доступ к облачным данным, то есть как получить возможность взлома приложений Dropbox, Slack, Instagram, Facebook и Twitter, а также приложений для обмена сообщениями "со сквозным шифрованием, для которых включено резервное копирование".
Агентство погранохраны Евросоюза Frontex в свою очередь обучает тому, как получить доказательства с электронных устройств подозреваемых, а также отпечатки пальцев у "детей и людей с уязвимостями".
Если можно в Африке, то можно и в Европе
Что и говорить, умения и возможности европейских правоохранителей производят впечатление. Особенно если учесть, что рассказывают они коллегам из третьих стран далеко не обо всех имеющихся у них "инструментах" контроля и сбора данных.
Как заявляется, европейские спецы делятся весьма специфическими и "чувствительными" знаниями и навыками для того, чтобы иметь данные о потенциальных иммигрантах. Во всяком случае, как указывают правозащитники, соглашения Евросоюза с африканскими странами, получившими средства, оборудование и полицейские технологии массовой слежки и идентификации, подразумевают, что европейцы получат доступ к личным данным "идентифицированных".
Следовательно, правоохранительные органы стран Евросоюза уже используют сведения, "экстерриториально" добытые с помощью технологий массовой слежки. И это вызывает, естественно, подозрения насчет того, не применяются ли они и в Европе.
У трезвомыслящих европейцев в общем-то нет иллюзий относительно твердой приверженности родных правоохранительных органов принципам защиты права человека на неприкосновенность личной жизни. Главное – чтобы все это шло на пользу самим европейцам. И в этом смысле ничего не меняют долгие обсуждения в Брюсселе запутанных, "щекотливых" вопросов (например, об обмене базами личных данных между трансатлантическими партнерами, о сроках хранения компаниями-операторами данных о телефонных звонках, о выдаче разрешений на "прослушку", о введении ограничений на использование технологий распознавания лиц или об обязанности социальных сетей строго хранить секреты пользователей).
Правоохранители и спецслужбы использовали и будут использовать все возможные средства для достижения своих целей (причем не только для изобличения преступников), даже если эти средства, мягко говоря, не соответствуют строгим требованиям охраны прав человека. И ничего им за это не будет, если они не попытаются использовать незаконно полученные сведения в суде, как это случилось в упомянутом случае решения Суда ЕС по Эстонии.
О праве европейцев на приватность личной жизни и о жестком контроле правоохранительных органов в части наблюдения и сбора личных данных сказано и написано уже так много, что профессионалы национальных полицейских и специальных служб уже даже, наверное, не улыбаются, знакомясь с очередным документом соответствующего содержания.
Среднестатистический европеец уверен в том, что его права соблюдаются, что они под защитой. Он уверен, что лично его жизнь в социальных сетях и подробности общения с друзьями надежно скрыты от посторонних глаз. Вне зависимости от того, поприсутствовал ли он на демонстрации, постоял ли в пикете или поговорил по телефону с активистом какого-нибудь движения.
Участники массовых протестов, участившихся в связи с коронавирусным кризисом и введенными ограничениями на общение между людьми, несомненно, не хотели бы омрачать свои отношения с правоохранительными органами, но они в большинстве своем даже не задумываются о том, на что те способны и какие данные собирают, как могут их в дальнейшем использовать.
И вряд ли жалоба правозащитников, поданная омбудсмену, что-нибудь в этом отношении изменит.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен