Вот как описывает Режицко-Двинскую операцию в своих воспоминаниях ее командующий генерал-полковник Андрей Еременко начало наступления: "Ломая сопротивление врага, наши части успешно продвигались в глубину обороны противника". 
Советские передовые батальоны с ходу взяли первую и вторую траншеи. Вечернее наступление было полнейшей неожиданностью для врага. Дело в том, что русская разведка вскрыла отвод немецкий войск с передовой в тыл. Вероятно, немецкое командование подозревало подготовку к наступлению русских войск.
Уже в 22 часа вечера в прорыв были введены армейские и корпусные подвижные группы. На следующий день передовой рубеж немецкой обороны был прорван. Две немецкие дивизии были разбиты, почти 10000 солдат были нейтрализованы.
За предыдущий месяц при подготовке наступления разведчики провели 1142 разведывательных мероприятия, в том числе 16 разведок боем. Доблестные советские разведчики захватили 2000 пленных и 1000 секретных немецких документов. Разведка обеспечила успешное начало наступления.
В начале июля, по данным советской разведки, количество немецких войск насчитывало 100 тысяч человек. Однако удалось установить, что немцы спешно отправляют в Белоруссию три дивизии. Число войск сократилось до 72 тысяч солдат. У противника было 1229 орудий и минометов, 80 танков и 223 самолета. С советской стороны была стянуто 391 тысяча человек.
Отвод немецких войск от линии фронта стал причиной того, что Еременко решил ударить по немцам раньше срока, установленного Генеральным штабом и утвержденного Сталиным.
Решение было весьма рискованным. "В этом решении был риск двоякого рода: во-первых, мы сами ввязывались в сражение с противником, когда он был на передовых рубежах более многочисленным, чем стал бы спустя сутки, во-вторых, кроме, так сказать, "внешнего" риска был риск и "внутренний". Нарушение срока начала операции без полного согласования со Ставкой", – писал Еременко.
Первоначально срок наступления был назначен на 12 июля. "Начиная наступление до установленного срока, я учитывал тот факт, что подготовка к атаке не была закончена и что в какой-то мере нарушался заранее разработанный план, но эти неувязки должны были сторицей окупиться в последующем, ибо мы получали возможность не просто оттеснять противника, а нанести ему весьма ощутимые потери".
Еременко пошел на риск, и решение полностью оправдалось. Неготовый к нападению противник понес огромные потери.
"Как только были получены сведения об успешном наступлении дивизий первого эшелона, по приказу командующих армиями подвижные группы вышли из выжидательных районов для выполнения поставленных перед ними задач. К 22 часам 10 июля (летом в это время в Прибалтике еще довольно светло, кроме того, и ночь обещала быть светлой) в прорыв были введены как армейские, так и корпусные подвижные группы, которые начали свое стремительное продвижение в глубь обороны противника, превращая тактический прорыв в оперативный, захватывая важнейшие узлы дорог и переправ, перерезая коммуникации противника и уничтожая его по частям. Подвижная группа 10-й гвардейской армии вводилась в прорыв с рубежа Андрюшкино, Леоново в направлении Духново и далее Опочка, Карсава", – пишет Еременко.
"Воины армии дрались героически. Помню, как утром 11 июля начальник политуправления генерал-майор Афанасий Петрович Пигурнов принес мне политдонесение из "Эмблемы" (так именовалась 10-я гвардейская армия), принятое по радио. В нем значилось: первой в атаку бросилась рота гвардии лейтенанта Будника. На участке, где наступали бойцы взвода гвардии лейтенанта Ремизова, проделанные накануне проходы в проволочных заграждениях не вместили атакующих. Бойцы забросали проволочные заграждения своими шинелями и прорвались вперед. Порыв был настолько стремителен, что в течение часа подразделения Рощина и Андреева выбили противника из первых траншей, захватили находившийся за линией траншей укрепленный врагом населенный пункт и завязали бой во второй траншее. Стремясь сдержать продвижение наших войск, немцы ввели в бой много пулеметов, но наши артиллеристы, находившиеся непосредственно в боевых порядках, подавили их", – вспоминает командующий.
За первые сутки операции войска прорвали фронт и прошли на 10-15 километров вглубь, а передовые группы свыше 20 километров. Советский войска уничтожили около 7000 солдат противника и взяли в плен 1500 немцев. Прорыв создал условия для стремительного наступления.
Гитлеровцы побежали. Фашистское командование начало поспешно отводить пехотные дивизии с рубежа рек Нища и Дрисса.
За неполные 10 суток, с 10 по 19 июля, советские войска прорвали три мощных оборонительных рубежа. Они продвинулись на запад на 110 километров, освобождая прибалтийские земли. Русские взяли в плен более 5000 немецких солдат и уничтожили более 30 тысяч солдат и офицеров противника. Кроме того, советские войска завершили освобождение Тверской или, как она назвалась в советское время, Калининской области. А 18 июля войска 22-й армии вступили на уже территорию Латвии.
В память об этом событии 22 сентября 1947 года на холме Тынисмяги (Холм Св. Антония) в центре Таллина напротив церкви Каарли был открыт "Памятник воину-освободителю Таллина от немецко-фашистских захватчиков".
В 2007 году правительство Эстонии перенесли мемориал из центра города на Военное кладбище по улице Фильтри. Демонтаж монумента в апреле 2007 года вызвали массовые волнения в Таллине и других городах Эстонии.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен