Евросоюз вновь демонстрирует обеспокоенность низкой рождаемостью и старением населения. Через несколько десятилетий пенсионеров в странах альянса будет немногим меньше, чем работоспособного населения. И, следовательно, действующие системы социального, медицинского и пенсионного обеспечения будут испытывать дефицит средств.

Объективно говоря, в публикуемых Брюсселем материалах нет ничего нового, никаких еще более тревожных, чем год или десять назад, данных и выводов. А призыв Еврокомиссии в очередной раз обсудить проблему старения населения и договориться о срочных общих мерах применительно к проблеме повышения рождаемости звучит довольно странно, если не сказать забавно, и не вызвал бы никакой иной реакции, кроме скабрезных шуточек, не будь ситуация действительно такой тревожной.

Пенсия – дело добровольное: что предлагает законопроект Минфина >>>

Но проблемам этим не один год и даже не одно десятилетие, так почему же именно сейчас Брюссель вновь ими озаботился, хотя по-прежнему не может предложить никаких чудодейственных средств омоложения населения и вообще как-либо радикально положительно повлиять на ситуацию.

Старый Свет стареет в прямом смысле этого слова. И чем более благополучно живут европейцы, тем меньше детей они рожают. Об этом сказано и написано уже так много и подробно (с поправкой на некоторые демографические различия в разных регионах Евросоюза), что добавить к болезненной теме хоть что-то новое практически невозможно.

Стариков все больше, а работников все меньше

"Тот факт, что наше здоровье улучшается и мы стали жить дольше, чем предыдущие поколения, доказывает успешность и силу нашей социальной рыночной экономики. Но он также создает новые вызовы и предлагает возможности, которые нам необходимо осмыслить", – прокомментировала ситуацию вице-президент Еврокомиссии по вопросам демократии и демографии Дубравка Шуйца.

Брюссель приглашает страны альянса к обсуждению проблемы. У которой, по большому счету, нет иного решения, кроме как привлечь большее количество иммигрантов в наиболее страдающие от старения населения регионы Евросоюза. И главным препятствием к тому остается негативное отношение многих европейцев к притоку чужаков.

Волна беженцев 2015 года, добавившая Европе около 1,5 миллиона выходцев из беднейших стран Азии и Африки, вызвала всплеск ксенофобии и заметно попортила политический ландшафт альянса. Брюссель, вероятно, ставит себе целью изменить отношение европейцев к иммигрантам, опираясь на прагматическую оценку демографической ситуации.

В течение нескольких десятилетий в целом по Евросоюзу количество пенсионеров в возрасте старше 65 лет вырастет с нынешних 20% до 30%, число стариков старше 80 лет увеличится до 13% от общей численности населения, а количество людей, в силу преклонного возраста нуждающихся в постоянной заботе, вырастет с 19,5 миллиона (по состоянию на 2016 год) до 23,6 миллиона в 2030 году и до 30,5 миллиона в 2050 году.

И это значит, что доля работоспособного населения, то есть того, что обеспечивает пополнение бюджетов социальных и пенсионных фондов, сократится на несколько десятков миллионов человек. Если, конечно, не принять меры к тому, чтобы приток рабочих рук (они же налогоплательщики) из-за пределов альянса постоянно нарастал.

Однако странам Евросоюза пока не удается договориться даже о единой иммиграционной политике, а намерение Брюсселя убедить европейские столицы согласиться с распределением иммигрантов по квотам встречает ожесточенное сопротивление.

Проблемы Эстонии как пример старческой болезни Европы

Общеевропейские проблемы, как в капле воды, отражаются в делах Эстонии. Отрицательная рождаемость и старение население (хотя и не такое быстрое, как в более состоятельных государствах альянса, где старики живут дольше) более чем актуальны для маленькой страны Балтии. А привлечение иммигрантов в трудоспособном возрасте из третьих стран воспринимается в Эстонии, как и во многих других странах Евросоюза, мягко говоря, неоднозначно.

Статистики отмечают, что за год страну покинули 7320 человек, а переселились в нее 10 390, что после выполнения элементарного арифметического действия дает в результате плюс 3070 человек. Но любой и каждый эстонец понимает, что уехали из страны его соотечественники, а прибыли и поселились "инородцы".

Достаточно вспомнить, что стремительный рост популярности правых националистов партии EKRE объясняют в основном ее анти-иммигрантскими позициями. И лишь во вторую очередь – так называемым евроскептицизмом, основанном, прежде всего, на несогласии все с той же иммиграционной политикой Германии и Евросоюза в целом.

Как свидетельствуют демографические данные департамента статистики Эстонии за минувший год, страна потеряла более 2,5 тысячи человек из-за отрицательного естественного прироста населения и приобрела более 3 тысяч за счет иммиграции.

Рождаемость остается отрицательной на протяжении всех последних десятилетий, а приток людей извне колеблется в зависимости от... много от чего. Вот, в прошедшем 2020 году он был примерно вдвое меньшим, чем двумя годами ранее по причине пандемии и закрытых границ. Кроме того, переселение "чужаков" ограничивают местные законы, квоты и двойственное отношение властей к иммигрантам.

Довольно большое количество эстонских семей, движимых патриотизмом и отчасти, вероятно, своеобразным инстинктом выживания нации, рожают трех детей, содержание и образование которых в относительно небогатой стране – дело дорогостоящее. Но, несмотря на почти героические усилия семей с тремя детьми, их все же слишком мало, чтобы изменить демографическую тенденцию.

Кроме того, многие представители молодого поколения эстоноземельцев предпочитают покинуть страну, перебравшись на жительство в более состоятельные и перспективные регионы Европы. Многие эстонцы не любят открыто говорить на эту тему и болезненно относятся к разговорам о вымирании своего народа или, тем паче, о демографической агонии, что само по себе можно считать довольно тревожным симптомом.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.