Эстония еще кажется политически противоречивой юрисдикцией, но это время уходит. Министр иностранных дел республики Урмас Рейнсалу сделал популистское заявление в вестернизированном стиле, мол, что Эстония не признает голоса более 96% населения Крыма и Севастополя в ходе референдума о присоединении полуострова в марте 2014 года.

Эти слова мало значат, потому что точно так же сама Эстония получила независимость от Советского Союза почти 30 лет назад. А президент Керсти Кальюлайд готова говорить от лица ЕС с российским президентом. Более того, она недавно заявила об усталости Европейского союза от Украины.

Эстонские граждане летают через Москву в Крым к местным эстонцам, подавая сигнал: эстонские общины, разбросанные по разным юрисдикциям, важнее попыток обострения отношений с Россией.

На самом деле противоречий здесь нет: Таллин отказывается от роли ястреба "холодной войны", претендуя на новый имидж – имидж голубя мира.

Председатель Латвийского Эстонского общества Тоомас Калда и председатель Ассоциации эстонских культурных обществ мира Лиина Микс пригласили на ежегодную конференцию в Латвию 50 соотечественников из национальных общин, разбросанных историей по разным юрисдикциям.

Конференция проходила в историческом доме эстонского общества в Риге на улице Нометню 62С, рядом с Агенскалским рынком. В 2018 году конференция проходила в Финляндии, но в этом году латвийские эстонцы стали принимающей стороной.

Дом, который построил эст

Часть многоэтажного дома на улице Нометню 62С сейчас занимает гостиница, чьи владельцы провели капитальный ремонт здания, относящегося к категории "В" – к развалинам. Мэрия Риги и эстонская община Латвии давно обсуждают судьбу построенного в столице российской имперской Лифляндии доходного дома, в котором находилась первая редакция латвийского телевидения.

Здание удалось вернуть общине в 90-х благодаря специальному решению парламента. Категорически против выступал композитор Раймонд Паулс, занимавший в то время должность министра культуры Латвии. А помогло вернуть дом общине вмешательство президента Эстонии Леннарта Мери.

Конечно, для эстонцев мира такие встречи важны. Языки общения – русский, английский и, конечно, эстонский. На конференции в Риге эстонцы рассматривали методы интерактивного обучения молодежи родному языку и, скорее всего, у Ассоциации появилась возможность регулярных встреч и совместных мероприятий в лесном пансионате под Тарту.

Каково это, быть эстонцем?

"Десятки тысяч эстонцев живут за границей и наши граждане все чаще возвращаются на родину. Для нас является приоритетом объединение вокруг традиций и культуры Эстонии, а цвет паспорта уже вторичен", – говорит Baltnews Лиина Микс.

По ее словам, стремление к консолидации в Прибалтике максимально ярко выражалось еще в Советском Союзе. Помните, как в 1989 году в знак народного единства почти 600 тысяч жителей трех советских республик взялись за руки и создали живую цепь, протянувшуюся от Вильнюса до Таллина? Это почти утопическое событие тогда было одним из символов стремления к независимости и даже вошло в Книгу рекордов Гиннесса. Сегодня Лиина Микс убеждена, что подобного единения больше никогда не случится. Юбилей "Балтийского пути" три республики встретили на разных скоростях, хотя формально все три входят в состав глобальных организаций и альянсов, например, НАТО.

Никто из прибалтов сегодня не будет браться за руки ради идеалов независимости, тот романтический бескорыстный порыв тридцатилетней давности смыт реалиями глобального трансграничного рынка.

Далеко ли до Таллина?

"Балтийский путь" невозможен – сегодня совсем другое общество, но мы можем объединить зарубежные общины эстонцев, поддерживая традиции и культуру", – констатирует Лиина Микс.

Большинство историй миграций эстонцев начинается в середине позапрошлого века, и связано оно с отменой крепостного права и политикой Российской империи, где безземельные переселенцы могли получить земли в собственное пользование. Потянулись телеги с крестьянами на восток, оседлое населения Лифляндии, Эстляндии, Ингерманландии снималось с родных мест и укоренялось за Уралом и на побережье Черного моря.

Сибирские эстонцы – это более пяти тысяч человек. Предки Ивана Убалехта, преподавателя Омского технического университета и IT-разработчика, выехали в Россию в 1870-е годы из деревни Пукка в Валгамаа – это маленькое село между Тарту и Валгой в Южной Эстонии. По воспоминаниям семьи, крестьянин Людвиг Убалехт незаконно срубил дерево в баронском лесу и был лишен за это прав на аренду земли.

"Вместе с другими переселенцами мои предки сначала переселились в Тверскую область – в Торопец, где родился мой прапрадед. Я представляю уже пятое поколение российских эстонцев, хотя среди моих предков есть русские, белорусы и татары. В Торопце стоит деревянная лютеранская церковь – она сейчас в плачевном состоянии, есть планы ее реновации и превращения в музей", – говорит Иван.

Большое народное переселение

В дореволюционных архивах он нашел упоминания о своих предках. В смутные годы гражданской войны эстонские и ингерманландские переселенцы из-под Твери перебрались в Сибирь. В 1924 году родился Петр Михайлович Убалехт. Сестра бабушки Ивана родилась в финской деревне в Омской области в 1935 году, а в 1937 году на свет появилась его бабушка. Южнее Омска на границе с Новосибирской областью до войны были большие гомогенные деревни эстонцев, как Вана Виру – Старый Ревель. В 1941 году прадед Ивана ушел на фронт Великой Отечественной войны и погиб. Вообще у него прошло войну 14 предков: семеро погибли, трое вернулись с наградами героев.

Иван рассказывает: "Согласно переписи населения 2010 года, в Омской области проживало 2500 эстонцев – это второе место среди российских регионов, больше, чем в Ленинградской области, только в Красноярском крае 4000 эстонцев".

"Вообще, я приезжаю в Таллин и встречаю там омских эстонцев. Поддержка со стороны эстонского государства тоже очень заметна. Я начал заниматься сообществом, создал группу в "Одноклассниках". Если честно, мне нравится Эстония", – говорит Иван Убалехт.

Анна Синберг приехала в Ригу из Киева. Корни своей генеалогии она знает не настолько детально, как Иван Убалехт, но, по некоторым данным, ее пращур убил помещика в Эстляндии и был вынужден бежать – сначала в Крым по программе заселения полуострова после Крымской войны, потом перебрался в Киев, и вроде бы работал горным инженером в Малороссии – возможно, в Донбассе.

Культура как герб, гимн и флаг

Романи Маретт – из Нальчика. Совершенно неожиданно она начала разговор на неплохом латышском языке, который освоила в институте в Риге. После получения диплома вышла замуж за осетина и поселилась в Кабардино-Балкарии.

"Я эстонка, а дети мои – осетины. Внуки тоже осетины и кабардинцы. Эстонская община в Нальчике не очень большая, всего 30 человек, но мы все активные! Я получила из рук президента Керсти Кальюлайд орден Белой звезды в феврале 2019 года за то, что несем эстонскую культуру на земли Кавказа", – улыбается Романи Маретт.

Эвелин Сеннетт проще общаться на английском языке, разумеется, если не говорите на родном для нее эстонском. Она долгое время прожила в Лондоне, но все же вернулась в Эстонию, и это хороший пример реэмиграции.

"Знаете, Эстония экономически не худшая страна, но это наш дом. Лондонские эстонцы дружат с латышами и это в основном уже студенты – трудовая миграция уже не настолько распространена, как в более трудные годы", – говорит Эвелин.

Португальские эстонцы. Шведские. Финские, которых благодаря близким этноязыковым связям сегодня очень много. Чешский политолог Иви Заедова, живущая в Праге с кусочком Старого Таллина в сердце. Эстонцы с островов Моозунда и Аланского архипелага. Очень дружелюбные Krimmi Eesti ("крымские эстонцы"), наконец. А истории первых эстонских поселений на полуострове Российской империи, на который зарились турки и французы, звучат как слова со страниц Карамзина.

Маленький Старый Таллин в Ливадии

Руководитель региональной национально-культурной автономии эстонцев республики Крым Ольга Скрипченко – дочь историографа эстонских поселений южного берега Крыма Леонгарда Сальмана.

Вместе с председателем Севастопольского эстонского общества Эрихом Каллингом она делает невероятно много для сохранения "эстонскости" в тех 500 крымчанах, которые относят себя к Эстонии. К сожалению, с 2014 года Таллин убрал учителей эстонского языка для школьников, так что все держится там на энтузиазме Ольги Леонгардовны, ее сестры Ирины Петручек и других эстонцев.

Почти все они корнями из села Береговое, бывшей деревни Замрук, где в 1861 году было основано первое поселение в Крыму переселенцев из деревни Раннамыза. "Ранна" – это по-эстонски "берег", то есть крестьяне сменили Балтику на Черное море, занимаясь на новом месте по сути тем же: ловили рыбу, обрабатывали землю, растили детей, учились у стариков и молились в лютеранской церкви.

Местом наиболее компактного проживания диаспоры сейчас является село Краснодарка. Обычная крымская деревня, где сохранились дома стопятидесятилетней давности, возведенные мигрантами из Эстляндской губернии. Они сохранили понимание, кто они, через шесть поколений.

"У меня такое впечатление, что я в Европе бываю чаще, чем в родном Симферополе, причем благодаря тому, что я эстонка, – рассказала Baltnews Ольга Леонгардовна. – Столько связей в Хельсинки, в Таллине, Тарту, я встречалась с депутатами Рийгикогу. В 2018 году Лиина от лица Ассоциации эстонских общин мира побывала в крымском эстонском поселке Первомайское вместе с двумя девушками из Таллина. Что важно, политика вообще не вмешивается в деятельность общин зарубежных эстонцев".

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.