Пандемия коронавируса серьезно повлияла на политическое развитие Эстонии, обострив давно наметившиеся противоречия внутри общества.
Премьер-министр Кая Каллас значительно медленнее реагирует на вызовы пандемии, чем ее предшественник Юри Ратас (Центристская партия), из-за чего страдает не только ее личный рейтинг, но и популярность возглавляемой ею Партии реформ. Перед лицом кризисов в Эстонии все сильнее растет запрос на "сильную руку".
Политолог и социолог Тынис Саартс (Институт общественных наук Таллинского университета) рассказал в интервью Baltnews, почему этнические противоречия постепенно уходят на второй план и какие партии могут стать в будущем одними из самых перспективных политических сил в стране.
– Г-н Саартс, насколько удачно Эстонии удалось пережить пандемию коронавируса в 2021 году, если сравнивать предыдущее и нынешнее правительство?
– Если мы сравним правительство Юри Ратаса и Каи Каллас, я думаю, они более-менее равнозначны. Но у Каллас был более либеральный подход, и она больше позволяла. Она всегда действовала с опозданием: так было весной, и так было осенью.
Но осенью это случилось из-за муниципальных выборов, поскольку ей не хотелось вводить жесткие ограничения. В общем, она всегда опаздывала примерно на две недели. Но что касается правительства Ратаса – оно было в другой ситуации: в момент первой волны особо не было вариантов действий.
– Складывается впечатление, что Ратас оказался профессиональнее, чем Каллас. Это так?
– Да. Если сравнить реакцию Эстонии при Ратасе и Каллас, Ратас был более эффективен. Но мы не знаем, чем все в итоге закончится.
Сейчас ситуация не такая сложная, какая была в октябре. Возможно в будущем придем к выводу, что правительство Каи Каллас хорошо справилось.
Если мы посмотрим на экономические показатели, нынешняя ситуация вполне нормальная, поэтому может получиться так, что государству действительно не стоило вводить жесткие ограничения.
– Рейтинг Каллас последовательно снижается. Может случиться такое, что в следующем году она уйдет в отставку?
– Вряд ли это возможно, поскольку даже если кто-то и критикует Каю Каллас, например, [экс-лидер Партии реформ, премьер-министр Эстонии в 2005–2014 годах] Андрус Ансип, руководство Партии реформ поддерживает Каллас. По крайней мере сейчас я не вижу ей реальную замену.
Пандемия и правительство
– Повлияла ли пандемия на эстонский политический класс?
– Конечно. Пандемия сильнее раскололо эстонское общество. Особенно это произошло из-за действий EKRE (Эстонской консервативной народной партии – прим. Baltnews).
Пандемия, повлияв на ход проводимых реформ и преобразований, стала вызовом для обоих правительств.
– Не кажется ли вам, что пандемия и падающий рейтинг Каи Каллас показали, что в Эстонии есть запрос на сильного лидера?
– Я думаю, да. Это может стать одной из основных причин, по которым поддержка Каллас снижается.
Но я думаю, дело не только в принятии конкретных решений. Тут скорее вопрос коммуникации и подачи – способен ли премьер-министр выглядеть сильным и убедительным. Это важно.
Прямые выборы президента
– Как известно, президент Эстонии имеет достаточно узкий круг полномочий. Но совсем недавно Рийгикогу приступил к обсуждению законопроекта о прямых выборах президента. Совпадение ли это?
– Большинство партий против этого. Основная часть реформистов против этого, так что их будет очень сложно убедить поддержать прямые выборы.
Социал-демократы, партия "Отечество" (Isamaa) – тоже против. Так что сторонникам прямых выборов будет очень сложно получить большинство в Рийгикогу. Для внесения изменений в Конституцию нужно, чтобы за это проголосовали две трети парламента, что очень много. Это почти невозможно.
– Но почему политики вернулись к этому вопросу сейчас? Ведь вопрос введения прямых выборов президента обсуждается достаточно давно и по сути не двигается с места.
– Потому что в Эстонии недавно прошли президентские выборы, и много людей были ими недовольны. Думаю, это и стало основной причиной.
– Неудивительно. Ведь выборов фактически не было: депутаты просто утверждали одного кандидата – Алара Кариса. Разве можно считать такие выборы демократическими?
– Думаю, да, поскольку партии вместе согласовали кандидатуру президента.
Успех EKRE
– Ранее вы упомянули EKRE. Почему национал-консерваторы решили изменить риторику и больше заигрывать с русскими?
– Потому что у них не было другого выхода. Если бы они не апеллировали к русскоязычному населению Эстонии, им было бы труднее в будущем получить большинство голосов в Рийгикогу.
Поддержка русскоязычных играет существенную роль. Я думаю, что цель EKRE – получить большинство мест в парламенте, как "Право и справедливость" в Польше и "Фидес" в Венгрии. Голоса русских станут решающими: без них EKRE никогда не сможет одолеть либералов в Эстонии.
– Получается, что этнический вопрос, доминировавший в Эстонии десятилетиями, стал отходить на второй план, уступая вопросу ценностей. Выходит, так?
– Да, именно. Этнические противоречия потеряли былую актуальность. Общественно-политический ландшафт действительно изменился. Теперь мы наблюдаем борьбу между либералами и консерваторами, победителями и проигравшими от глобализации.
Это происходит и в других европейских странах. Эстония не стала исключением.
– Каково тогда будущее "старых" эстонских партий?
– Долгое время Партия реформ и Центристская партия играли главенствующие роли, поскольку они десятилетиями умело использовали этнический раскол. Но поскольку ситуация меняется, им будет все труднее оставаться лидирующими политическими силами в Эстонии.
Если мы посмотрим на результаты опросов, то увидим, что Партия реформ, Центристская партия, EKRE находятся более-менее на одном уровне.
"Эстония 200" тоже стала популярной, и она постепенно увеличивает свою поддержку. У нас больше нет доминирующих партий.
– Когда-то Центристская партия была ведущей оппозиционной политической силой. Теперь эта роль досталась EKRE?
– Да. И эта позиция очень подходит EKRE, и в каком-то плане она удобна и "Эстонии 200", поскольку они обе эксплуатируют "ценностный раскол" в более убедительной форме, чем центристы и реформисты.
Так что эти партии – "восходящие звезды". Это показали результаты местных выборов.
– Однако по их итогам большинство голосов получила Центристская партия, а не EKRE. Как это можно объяснить?
– На местных выборах Центристской партии удалось удержать русскоязычный электорат. На этот счет было много сомнений, мол, русские проголосуют за EKRE, но тем не менее центристы смогли это сделать.
Однако местные выборы очень персонифицированы: избиратели голосуют за конкретных политиков, а не партии. И если мы посмотрим на избирательный список EKRE в Ида-Вирумаа, мы не найдем там ни одного известного человека. И это стало главной причиной, почему EKRE слабо выступила в этом регионе.
В Таллине другая ситуация: люди голосовали за [экс-министра внутренних дел, вице-председателя EKRE] Марта Хельме, которого многие знают, но EKRE провела плохую избирательную кампанию среди русских. Это стало главной причиной ее неудачи.