После распада СССР и Организации Варшавского договора НАТО попал в непростую ситуацию. Теперь, в отсутствие идеологического противника, альянс перестал быть нужным. Так начался изнурительный поиск целей, полный проб и ошибок, который закончился украинским кризисом 2014 года.

Пойдя по пути наименьшего сопротивления, НАТО вновь вступил на привычные рельсы конфронтации с Москвой, пополняя свои ряды государствами бывшего соцлагеря.

Так, 29 марта 2004 года Латвия, Литва и Эстония присоединились к Североатлантическому альянсу. Сегодня страны Восточной Европы и Прибалтики, традиционно выступающие с антироссийской повесткой, являются осязаемым фронтиром между Россией и Западом – "одновременно уязвимым флангом НАТО и ее западным плацдармом".

Политолог, руководитель Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин в интервью Baltnews заявил, что о повторении новой холодной войны говорить не приходится – не те средства, технологии, цели.

– Г-н Тренин, отношения России и НАТО находятся в глубоком кризисе. Какова роль государств Балтии в этом?

– Три прибалтийских государства относятся к числу стран НАТО, наиболее подозрительно относящихся к России. Аналогичную роль они играют и в составе Евросоюза. Их лидеры – особенно литовские – наиболее часто и резко критикуют внешнюю и внутреннюю политику России.

В то же время роль Прибалтики в ухудшении отношений России и НАТО не стоит переоценивать. Это ухудшение – результат столкновения интересов США и их союзников, с одной стороны, и России – с другой по принципиальным вопросам миропорядка, европейской безопасности и двусторонних отношений. Противоречия нарастали в течение десятилетия и столкнулись в конце концов на Украине.

– При этом военный контингент НАТО, находящийся сегодня на территории Прибалтики у западных границ России, насчитывает более пяти тысяч военнослужащих. Это ведь тоже создает напряжение в отношениях.

– В уже сложившейся системе политической, экономической, информационной и военной конфронтации между Россией и США/НАТО балтийские страны являются одновременно уязвимым флангом НАТО и ее западным плацдармом, географически максимально выдвинутым к важнейшим политическим центрам России – Петербургу и Москве, а также к некоторым важнейшим военным объектам России. Это имеет определенное значение.

– На Мюнхенской конференции по безопасности президент США заявил о возвращении Америки и восстановлении трансатлантической системы безопасности. А как, на ваш взгляд, изменится политика администрации Джо Байдена в отношении НАТО в целом и стран Балтии в частности?

– Уже заявлена важнейшая цель внешней политики администрации Байдена – мобилизация ресурсов союзников и партнеров США для сдерживания стран, рассматриваемых как противников Америки, – Китая и России. Вашингтон будет стремиться к более тесной координации политики США и стран НАТО на российском направлении.

Какая-то новая специфика в отношении Прибалтики не просматривается – за исключением торжественного подтверждения действенности статьи пятой Вашингтонского договора. Это сделано было в основном для того, чтобы успокоить балтийские страны и Польшу.

– В этом году на саммите НАТО будет принята новая стратегическая концепция альянса. В анонсе, который сделал генсек Йенс Столтенберг, Россия и Китай значатся традиционно "угрозами". Это уже вошло в привычку. А стоит ли ожидать чего-то нового? Новых подходов к международной безопасности, возможно?

– То, что НАТО рассматривает в качестве вызова для своей безопасности также Китай, является новацией.

Россия, конечно, остается в статусе главной внешней угрозы для НАТО. Здесь традиция холодной войны возродилась в ходе украинского кризиса 2014 года.

НАТО не является самостоятельным субъектом международных отношений, политический курс альянса определяется в Вашингтоне. Администрация Байдена стремится прежде всего восстановить глобальные позиции США, пошатнувшиеся в период президентства Дональда Трампа.

Это предполагает проведение решительной политики с позиции силы в отношении Китая и жесткое сдерживание России, отношения с которой не отнесены Байденом к числу внешнеполитических приоритетов.

– Накануне замминистра иностранных дел России Александр Грушко заявил, что никаких контактов по военной линии между Россией и НАТО на сегодняшний день нет. Может ли подобная ситуация как-то негативно повлиять на российских и натовских военных, в частности в акватории Балтийского моря?

– Вероятно, необходимо пояснение.

Да, Договор по обычным вооруженным силам в Европе (ДОВСЕ) уже давно не действует. Договор по открытому небу (ДОН) находится в состоянии клинической смерти.

В то же время представительство РФ при штаб-квартире НАТО все еще функционирует. Между начальником Генерального штаба ВС России и главкомом Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе существует канал связи. Периодически они проводят личные встречи. Военная транспарентность в Европе обеспечивается в основном национальными средствами разведки. Предполагаю, что они адекватны своим задачам.

Опасность исходит от возможных инцидентов с самолетами и кораблями, которые часто сближаются на малое расстояние. Чем ближе натовцы летают к границам России, тем ближе российские пилоты подлетают к натовским самолетам. Существуют угрозы инцидентов также в ходе учений.  

Алаталу: члены НАТО разочарованы внешней политикой Байдена

– Как найти выход из тупика, в который зашли российско-натовские отношения?

– Российско-натовские отношения – производные от отношений между Россией и США. Эти отношения будут находиться в состоянии конфронтации, по-видимому, еще долгое время. В этих условиях важнейшая задача России на западном стратегическом направлении – укрепление собственной национальной безопасности не только на путях ядерного и обычного сдерживания, но и с помощью поддержания контактов с США и НАТО.

Они позволят обеспечить взаимную предсказуемость, исключить ошибки в оценке действий другой стороны, предотвратить или купировать опасные инциденты. На обозримую перспективу в этом будет заключаться основное содержание российско-натовских отношений.

– А что происходит в рядах самого Североатлантического альянса? Смогут ли государства-члены отвечать консолидировано на стоящие перед ними общие задачи? Или разногласия становятся все сильнее?

– В НАТО всегда существовали разногласия, есть они и сейчас. Но в целом это стабильный военно-политический союз с авторитетным единоличным лидером и отлаженными механизмами принятия решений. США сохраняют достаточно прочные позиции в Европе, европейские элиты им в целом лояльны. Автономизация в рамках НАТО остается в основном на уровне лозунгов, половинчатых пожеланий и третьестепенных проектов.

Действительной проблемой для НАТО является эволюция внешней политики США, которая, несмотря на риторику Байдена, все больше сосредотачивается на укреплении домашней базы, а во внешнем мире однозначно фокусируется на противоборстве с Китаем.

– Как вы считаете, можно ли говорить о том, что НАТО изживает себя как международный институт?

– НАТО – успешная организация периода холодной войны. После окончания советско-американской конфронтации она долгое время находилась в поиске миссии. Этот поиск был не вполне удачным. Возобновление конфронтации между Москвой и Вашингтоном придало НАТО второе дыхание, но не вернуло ее в прежнее положение ведущего института коллективного Запада. В то же время НАТО сохраняет свою корневую функцию – служить главной трансатлантической скрепой.