Давайте нынче поговорим о "расизме". Был ведь такой распространенный и, главное, интуитивно и практически безошибочно понимаемый термин. Пока его не сменила "расовая дискриминация".
Тут мне вспоминается персонаж Колина Ферта в одном из фильмов о Бриджит Джонс, где он играет навороченного адвоката-правозащитника, защищающего в суде… коллектив русских девушек… да чего там – Pussy Riot. И как он, явно озверев от своих клиенток, горестно воздыхает: "Где старый добрый геноцид?!".
Так и я – где старый добрый расизм?
Поводом для сегодняшнего разговора стала такая вот публикация Meduza:
"The New York Times будет писать слово black ("черный") с заглавной буквы, когда речь идет о людях или культуре африканского происхождения в США и других странах. Об этом сказано в заявлении газеты.
"Афроамериканец" остается "приемлемой альтернативой" для чернокожих в США, но журналисты должны выбирать тот термин, который предпочитает субъект.
Слово "белый" NYT продолжит писать с маленькой буквы, в том числе потому, что оно не описывает общую культуру и историю (как, например, в случае с "черным").
Кроме того, "белый" с большой буквы пишут ультраправые (сторонники расового превосходства), а это само по себе повод избегать такого написания, добавляет газета.
Термин "коричневый" в контексте расы или этноса NYT тоже будет писать с маленькой буквы и употреблять это слово осторожно. "Коричневый" используют для обозначения очень разных людей: латиноамериканцев, выходцев с Ближнего Востока, азиатов, коренных (малых) народов. Поэтому его значение не всегда ясно читателю, поясняет редакция.
Давнее правило газеты – упоминать расу или этническую принадлежность, только если это уместно и понятно читателю, – остается в силе, заключает NYT".
Интуитивно понятный "расизм" означал превосходство по цвету кожи. "Расовая дискриминация" добавила сюда этнический фактор, в результате один белый может быть расистом по отношению к другому белому. Интуитивно это – не понятно.
Вот отредактированный фрагмент из моего куска монографии о правом радикализме, в котором проводится исследование того, как "международная общественность" "победила расизм". Для начала я рассмотрел ограничения, наложенные разными международными организациями на создание теории расового превосходства.
Преамбулы Декларации ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации и Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации содержат четкое отношение к "научным" обоснованиям идеи расового превосходства: "Всякая теория расового различия или превосходства в научном отношении ложна, в моральном отношении предосудительна, в социальном отношении несправедлива и опасна и что ничто не позволяет оправдывать расовую дискриминацию ни в теории, ни на практике".
Эта мысль далее развивается, например, в преамбуле резолюции ГА ООН [1]66/144 от 19.12.2011: "Любая доктрина расового превосходства является научно несостоятельной, морально предосудительной, социально несправедливой и опасной и должна быть отвергнута вместе с теориями, пытающимися установить наличие отдельных человеческих рас". В данном случае важна как политическая оценка соответствующих "научных" изысканий, так и прямое указание на их опасность.
Последнему утверждению ООН вторит Совет ЕС в п. 6 преамбулы "расовой директивы": "Европейский союз отвергает теории, которые пытаются оправдать существование отличных друг от друга человеческих рас. Использование термина "расовая принадлежность" в этой Директиве не подразумевает принятие таких теорий".
Решать, насколько оправдано такое политическое вмешательство в антропологию, – не мое дело, хотя, безусловно, подобный отказ от расовой теории способен вызвать недоумение не только антропологов, но и этнографов.
Политическое значение имеет также констатация в преамбуле Дурбанской декларации о ликвидации всех форм расовой дискриминации мысли о том, "что расизм, расовая дискриминация, ксенофобия и связанная с ними нетерпимость представляют собой отрицание целей и принципов Устава Организации Объединенных Наций".
Более развернуто та же мысль выражена в п. 9 "расовой директивы" ЕС: "Дискриминация, основанная на расовой или этнической принадлежности, способна помешать достижению целей Договора об учреждении Европейского сообщества, в особенности достижению высокого уровня занятости и социальной защищенности, подъему уровня и качества жизни, экономическому и социальному единству и солидарности. Это может также помешать достижению цели развития Европейского союза как территории свободы, безопасности и справедливости".
Утверждение отсутствия человеческих рас – характерный, по моему мнению, пример правового "перерегулирования", пример политического давления на науку, вынужденную принимать меры защитного характера, такие, например, как переход к другим терминам. Довольно бурные споры по поводу наличия/отсутствия человеческих рас ведутся в медицине; так, например, И. Юркевич пишет, что "существуют также и социальные вопросы, порождаемые тем, что исторически при изучении этого вопроса понятие этнической принадлежности часто извращалось псевдоучеными с расистскими взглядами, что приводило к демонстрации превосходства "белых" или "истинных арийцев" над "низшими расами". В свете этого необходимость крайней деликатности в использовании расовой принадлежности как медицинской переменной очевидна и оправдана".
Поскольку, обзвонив с десяток знакомых врачей, выяснил, что учет расы при постановке диагноза и назначении лечения – практически обязателен. Но рас при этом – нет.
Между "крайней деликатностью" практиков и полным отрицанием "законодателей" есть, однако, ощутимая разница. При этом остается открытым совершенно практический вопрос о том, что же делать в этой ситуации правозащитникам – то ли бороться с расовым неравенством, то ли утверждать полное отсутствие человеческих рас? И еще более серьезный вопрос: а что делать ученым, которые выводят нацизм как раз из "расово окрашенного национализма"? Так, например, Майкл Манн в своих "Фашистах" утверждает, что "расово окрашенный национализм оказался еще более радикальным, поскольку расовая принадлежность – характеристика врожденная. С ней мы рождаемся, и только смерть, естественная или насильственная, может ее у нас отнять".
Манн, очевидно, ошибается: не только смерть, но и (международный) законодатель может расовую принадлежность у нас отнять. Объявив ее несуществующей.
Из сообщения NYT видно, что они привязали расу, причем только черную, к "общей культуре и истории", а не к цвету кожи. Что сказать? Молодцы! В Латвии пошли дальше. Принятие Сеймом во втором чтении Закона о международных школах вызвало острую (и, к счастью, аргументированную с обеих сторон) полемику между Русским союзом Латвии и "Согласием", но из этой полемики я хочу выдернуть только один фрагмент.
Владимир Линдерман: "2 июля Сейм Латвии принял во втором чтении закон о международных школах.
Как я понимаю, закон начисто отрезает даже гипотетическую возможность для России учреждать в Латвии учебные заведения. Такое право будет только у стран ЕС и НАТО, и преподавание будет вестись только на языках этих стран. Русский исключен".
Признаться, прочитав это сообщение, не поверил, а проверять самому через Google-перевод – не надежно. Однако Владимиру вторят и другие полемисты.
Юрий Алексеев: "В Сейме Латвии прошло голосование за Закон о международных школах. Суть его: обучение на иностранных языках в Латвии допускается, если только эти языки – официальные языки стран ЕС и стран НАТО".
Константин Чекушин: "Партия "Согласие" проголосовала "за", и это абсолютно правильное и последовательное решение. Я не понимаю, как можно было бы проголосовать против расширения возможностей на обучение. Да, в законопроекте в данный момент шла речь только о школах Европейского союза и Североатлантического альянса".
Привязать расу к "общей культуре и истории" – уже бред, но привязать язык обучения в школе к… военно-политическому блоку?! А Чекушин идет даже дальше, говоря о "школах Североатлантического альянса".
"Где старый добрый геноцид?!"
Для того чтобы подчеркнуть творящийся у нас на глазах геноцид логики, приведу современную статью "Расизм" из авторитетного Большого юридического словаря. Попробуйте разобраться.
"Расизм и расовая дискриминация – одно из правонарушений международных. Р. и р. д. включают расистскую идеологию, установки, основанные на расовых предрассудках, дискриминационное поведение, структурную организацию и институционализированную практику, приводящие к расовому неравенству, а также идею о том, что подобные отношения между группами оправданы с моральной и научной точек зрения; проявляются в дискриминационных законодательстве и практике. Расизм – теория, приписывающая превосходство или неполноценность отдельным расовым либо этническим группам, обосновывающая право одних людей господствовать над другими или отвергать их. Осуществление расистских теорий на практике выражается в политике расовой дискриминации, т.е. любом различии (исключении, ограничении или предпочтении), основанном на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, нарушающем права человека и основные свободы в политической, экономической, социальной, культурной и других областях общественной жизни. Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1966 г. объявила преступлением Р. и р. д.".
Из этого определения вообще следует, что расизм – это теория, а расовая дискриминация – практика. Политическая. Допустим. Но это расходится с приведенным выше утверждением о том, что "ничто не позволяет оправдывать расовую дискриминацию ни в теории, ни на практике".
Мне одному кажется, что авторы этих новаторств учились в "школах Североатлантического альянса"?
Свободу Юрию Мелю, Альгирдасу Палецкису, Олегу Бураку, Константину Никулину, Алексею Грейчусу!
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен