Политолог и преподаватель Института международных отношений и политологии Вильнюсского университета Витис Юрконис поделился своим мнением касательно будущего Европейского союза и стран Прибалтики в контексте Брексита. Не осталась без внимания и тема отношений Литвы и Польши, которые, на его взгляд, стали сравнительно лучше.

О Брексите

– Г-н Юрконис, как ожидается, Великобритания через год окончательно выйдет из Евросоюза. Одновременно Евросоюз намерен сократить дотации в страны Восточной Европы и перенаправить ресурсы в Южную Европу. Какова стратегия Литвы в этих условиях, когда средств, полученных из Брюсселя, станет меньше?

– Я думаю, что Литва гораздо больше опасается потерять важного партнера и промышленный центр, чем финансы. Особенно в последнее время восприятие угроз Евросоюзу и странам "Восточного партнерства", я думаю, в Лондоне и Вильнюсе было практически одинаковым, например, по части гибридных угроз. Но Великобритания остается очень важным партнером по НАТО, и это смягчает потерю. Литва была и остается евроатлантистом. Брюсселю же придется работать с теми партнерами, какие есть.

– А как же снижение дотаций для стран Восточной Европы?

– На этот счет нет никакой паники. То, что такое время придет, было понятно, и к этому готовились. Но, конечно, есть отдельные вопросы, такие как закрытие атомной электростанции в Игналине, что требует очень много денег.

При вступлении Литвы в ЕС Брюссель взял на себя обязательство покрыть расходы на закрытие АЭС. Литва пожертвовала энергетической независимостью. Насколько я знаю, по этому вопросу идут интенсивные переговоры.

Субсидий будет меньше, но в целом экономика Литвы и других стран Балтии на таком же уровне, что и десять лет назад, то есть мы самостоятельные.

– А как же, например, граждане Литвы, которые, возможно, будут вынуждены эмигрировать обратно из Британии в свою страну?

– Нет, они не будут вынуждены уехать. В принципе те, кто работают и хорошо интегрировались, не опасаются этого. Кстати, когда только появилась новость о Брексите, в Литве начался процесс реэмиграции, и Литва начала быть в "плюсе", чего не было в предыдущие годы. 

– Может быть, это даже хорошо, что так происходит? Из Литвы же действительно за последние годы уехало множество людей.

– Вопрос в том, о каком именно мы говорим населении. Если о высоко квалифицированных работниках, то все зависит от них. У меня есть знакомые, которые вернулись намного раньше, потому что в Литве очень много инвестиций, она очень бурно развивается, и они возвращаются, потому что есть экономический рост, хорошие зарплаты. Почему бы нет? Я бы не преувеличивал роль Брексита.

Русофобский кейс никогда не бывает полон: в Брексите винят Россию

О будущем Евросоюза

– А как Брексит вообще повлияет на европейскую интеграцию?

– Европейская интеграция затормозилась и без Брексита. Это больше не последствия Брексита, а экономического кризиса 2008–2009 годов, и энтузиазм, связанный с расширением Евросоюза, слегка упал. Но это не исключает факта, что какая-либо балканская страна или страна "Восточного партнерства" вступит в ЕС. Это просто вопрос времени, желания и особенно реформ.

– Но в какую сторону будет развиваться Евросоюз – "Соединенные Штаты Европы" или "Европа Отечеств"?

– Это очень большой вопрос. Но я думаю, что сейчас основная задача – пережить это турбулентный период, связанный с Брекситом, а также с Венгрией и Польшей, где видится откат от основных ценностей ЕС по поводу демократии, прав человека, правового государства. Я думаю, что Евросоюз должен разобраться с этой "внутренней турбулентностью" прежде чем думать о расширении дальше.

– И все-таки какая модель здесь могла бы быть?

– Не думаю, что у нас могла бы быть федерация. На это есть ряд причин. Но я верю в более сильную сплоченность, поскольку иначе странам-членам ЕС будет сложно договариваться в Брюсселе.

– Но Евросоюз сейчас не выглядит сплоченным: мы видим разделение на Западную и Восточную Европу.

– Это не новость. Просто имеется некоторое обострение, и Брексит как симптом этого. Конечно, перед этим был серьезный финансовый кризис, миграционный кризис. Споры существуют, да, но опять же нет какой-то большой паники.

Есть претензии к Берлину и Парижу, что неизбежно. Думаю, что такое бывает в любой организации.

И в последнее время люди говорили много о Брексите, некоторые надеялись, что его не будет, но сейчас все осознали, что это произойдет. В этом смысле 2020 год станет решающим для Евросоюза.

Об отношениях Литвы с Польшей

– Кстати, а как в Литве относятся к Польше?

– Хорошо относятся.

– Но у этих стран есть конфликты.

– По сути нет – больших конфликтов нет.

– Однако у бывшего президента Литвы Дали Грибаускайте были конфликты.

– Она была президентом Литвы десять лет, и некоторое обострение уже было до нее. Некоторые моменты, связанные с польскими меньшинствами, которые возникали несколько искусственно, смягчались дружбой покойного президента Польши Леха Качиньского и президента Литвы Валдаса Адамкуса.

И до того, как президентом стал Гитанас Науседа, премьер-министр Саулюс Сквернялис сделал шаг в направлении улучшения отношений с Польшей. В целом мы ощущаем, что есть какой-то энтузиазм по поводу диалога Варшавы и Вильнюса. Так что в целом сейчас нет никаких больших проблем.

– А что Литва, может быть, должна сделать для улучшения отношений с Польшей?

– Например, нужно сделать так, чтобы у польского меньшинства была возможность писать свои имена, топографические названия, используя свой язык. Я думаю, что Литва должна это сделать, но это не является признаком большого давления со стороны Польши.

– Кстати, депутат Европарламента, лидер литовских поляков Вальдемар Томашевский откровенно жалуется на притеснения местного польского меньшинства в Литве.

– Жаловаться – это одно дело. Другое дело, насколько это отражает реальность. Как я говорил, есть вещи, которые Литва должна сделать, но, честно говоря, особенно для Избирательной акции поляков Литвы-Союза Христианских семей – это, в какой-то мере, внутриполитическая игра. Они набирают себе очки вместо того, чтобы решать региональные экономические проблемы Вильнюсского района.

– Мне кажется, в Литве к ним относятся предвзято.

– Местные польские политики не святые. И уже в Варшаве к ним возникли некоторые вопросы, например, когда Вальдемар Томашевский ходил с георгиевской ленточкой. Конечно, это для Польши выглядит странно, если учитывать ее отношение ко Второй мировой войне. 

Эстония обогнала Латвию и Литву в рейтинге лучших стран мира

О Прибалтике 

– Как бы вы оценили уровень сплоченности стран Балтии – Латвии, Литвы и Эстонии?

– Меньше, чем желалось бы. Все воспринимают их так, что они – "балтийские сестры", есть общение на уровне политиков, но, честно говоря, на уровне человеческих контактов, гражданского общества сплоченности могло бы быть больше. И если мы хотим быть серьезными игроками в Евросоюзе, нам следует ее усилить.

– А почему между ними так мало сплоченности?

– Нет, это не значит, что они друг с другом ссорятся. Просто каждый решает свои задачи. Раньше, например, говорили, что Литва склонна сотрудничать с Польшей, Эстония – со странами Северной Европы, а Латвия как бы между ними. Но при этом очень хорошо работает формат восьмерки Северо-Балтийских стран (NB8). Поэтому нельзя сказать, что сотрудничества вообще нет, но я думаю, что потенциал еще не исчерпан.

– И как его можно было бы усилить?

– Я уже говорил, что, на мой взгляд, не хватает взаимоотношений на уровне гражданского общества. Движение вперед есть особенно после председательства Литвы, Латвии, Эстонии в Евросоюзе – это дало толчок к тому, чтобы приглашать экспертов из других стран Балтии.

И не нужно делать упор на сотрудничестве только с одной страной, как, например, было у Литвы с Польшей. В глобальном мире, ЕС, для маленькой страны очень важны коалиции и партнерские отношения.

– А будет ли до конца построена железнодорожная магистраль Rail Baltica?

– Точно будет. Несмотря на конкуренцию между странами, столицами, компаниями строительство Rail Baltica выгодно для всего региона. Хотелось бы, чтобы она была построена побыстрее, но это – огромнейший инфраструктурный проект, даже не только в рамках стран Балтии, но и всего ЕС.