11 июля 1941 года завершился первый бой части 22-го территориального эстонского стрелкового корпуса на псковской земле, а тогда – административной Ленинградской области.
Накануне: как проходила мобилизация
Началось все с того что, приказом Народного комиссара обороны от 17 августа 1940 года Эстонская Народная армия была преобразована в 22-й территориальный (эстонский) стрелковый корпус (ТСК) Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА). Четыре пехотные дивизии эстонской армии сводились в две дивизии 22-ого ТСК – 182-ю "южную" со штабом в Тарту и 180-ю "северную" со штабом в Таллине, войдя в состав Прибалтийского особого военного округа (ПрибОВО).
На командные должности были назначены офицеры и генералы из прежней армии, а вот заместители и политработники – из обычных частей РККА, прибывших из разных мест Советского Союза. После кадровых перестановок и увольнений тех, кого командование РККА определило в число неблагонадежных, либо в связи с отъездом в Германию, оставшимся в октябре 1940 года присвоили воинские звания. 23 февраля 1941 года личный состав – от командующего до рядовых корпуса – торжественно принес присягу на верность Советскому Союзу.
Вооружение частично оставалось прежним – из запасов периода независимости, а частично получалось со складов СССР, и потому было представлено типами, калибрами и марками из разных стран: датские пулеметы Мadsen, британские пулеметы Lewis, бельгийские пистолеты FN, русские винтовки времен императорской России, шведские минометы и старые французские и английские пушки.
Ко всему прочему, вооружение имело ограниченный боезапас по причине шедшей войны в Европе и невозможностью закупить, например, патроны к английским винтовкам, а пополнить за счет советских запасов не представлялось возможным из-за разницы калибров, принятыми в Красной Армии.
Внешний вид бойцов и командиров вызывал удивление у обычных красноармейцев – униформа воинов-эстонцев оставалась прежней, за исключением знаков различия: кокард с гербом Эстонии заменялись на пятиконечные звездочки, вместо погон и шевронов – cтандартные советские знаки различия. Форма же представляла собой летние гимнастерки и теплые суконные френчи и шинели английского покроя, а снаряжение – германские патронные подсумки, противогазные баки. И все это венчали германские каски образца 1918 года, на которые трафаретом и краской наносились звезды – пестрая картина и, как тогда говорили, "бойцы корпуса имели чужой, вражеский вид".
Общая обстановка на фронте
С началом войны преобразованный из Прибалтийского особого военного округа Северо-Западный фронт под командованием генерала Кузнецова принял первые ожесточенные пограничные сражения в Литве против группы армий "Север" фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба.
Быстрым темпом противник стремился продвинуться в глубь территории Прибалтики с задачей выйти к Ленинграду – своей главной цели.
Конечно, нельзя сказать, что для вермахта это была легкая прогулка. Немцы встречали упорное сопротивление советских войск, войска группы армий "Север" то и дело останавливались упорной обороной советских войск, которые сбавляли темп их продвижения и несли потери.
Но и для советского командования обстановка была нелегкой и к тому же быстро меняющейся: в связи с упорными боями фронта и большими потерями уже к исходу первой недели войны, советские части отошли на линию южной границы Латвийской ССР. 29 июня 1941 года после кровопролитных боев оставили город Даугавпилс, что открыло дорогу на Псков, Новгород и Ленинград.
На пути немцев к древнему Пскову, оставался город Остров, за который развернулось сражение. Под угрозой немецкой 4 танковой группы (генерала Эриха Гепнера), его 41-го (генерал Георга Ганса Рейнгардта) и 56-го механизированных корпуса (генерала Эриха фон Манштейна) был не только Псков, а дороги, ведущие прямиком на Новгород, от которого потом и до Ленинграда рукой подать.
Стремительный захват Ленинграда и Кронштадта – главных баз советского Краснознаменного Балтийского флота – были одними из приоритетных задач плана "Барбаросса".
Из записи начальника немецкого Генштаба Франца Гальдера от 30 июня 1941 года:
"…Фюреру представляется особенно важным ускорить наступление пехотных соединений группы армий "Север" на Ленинград, но одновременно с этим следует продолжать наступление подвижными соединениями, не ожидая подтягивания пехоты".
Начало: как воевал эстонский корпус
По предвоенным планам эстонским частям было необходимо оборонять побережье Финского залива уже после начала войны 22 июня 1941 года. Тем не менее дивизии корпуса, находившиеся в южной Эстонии в летних учебных лагерях в Печорском крае, получили приказ от командования Северо-Западным фронтом выдвигаться юго-восточнее Пскова для занятия оборонительных рубежей на месте укреплений вдоль старой государственной границы – укрепрайоны (УРы).
Командование фронта имело задачу не допустить прорыва противника в направлении городов Остров, Псков, Новгород, Старая Русса – это были дальние подступы к Ленинграду. Необходимо было всеми силами остановить противника, рвущегося к Ленинграду – стратегически важному городу, и занять оборону на линии старой государственной границы.
Но для того, чтобы выдвинуться на фронт, эстонским частям необходимо было пополнить боезапас к своему разнокалиберному вооружению: британским винтовкам, французским гаубицам и шведским минометам. Поэтому части 22 территориального корпуса не сразу выступили на фронт, а сначала вернулись в свои казармы и городки, чтобы получить людское пополнение из числа местных жителей и из областей РСФСР. Для орудий и стрелкового вооружения – боезапасы, для вновь прибывшего пополнения – одежду и снаряжение, да и разное другое имущество. Лишь затем выдвинулись на фронт, что заняло неделю.
Но и в этой ситуации обозначились значительные сложности: прибывшему пополнению не хватало летнего обмундирования, и в июньскую жару приходилось выдавать теплые суконные френчи, а на ноги выдавались "деревянные" сапоги из мобилизационных запасов.
С оружием тоже хватало неразберихи. Например, в одном гаубичном полку из положенных по штату 8 орудий было только два старых английских, а к шведским минометам не хватало мин, не хватало также лошадей и обозной упряжи.
В лихорадочной обстановке лета 1941 года еще на эстонской территории появились первые дезертиры, убегавшие с оружием в лес.
Продолжение: как проходили бои
Пока воины-эстонцы выходили на свои позиции, фронт продвинулся дальше. В это время развернулись бои за город Остров, что южнее Пскова. Советские войска оставили город. Командование Северо-западным фронтом надеялось выправить ситуацию и планировало контрудар с целью отбить город Остров, задействовав эстонские части. Однако осознав всю сложность оперативной обстановки и нереалистичность этой идеи, решило от нее отказаться и занять оборону.
4-ая танковая группа генерала Эриха Гепнера наносила удар в двух направлениях: 41 механизированным корпусом устремилась на север в сторону Пскова, а ее 56 механизированный корпус направился на восток в направлении города Порхова с целью взять Ленинград в кольцо окружения.
Лишь 29 июня части 180 дивизии закончили погрузку на эшелоны, и к 6 июля части эстонского корпуса окончательно прибыли на фронт. Первой еще 1-2 июля прибыла 182-я дивизия, а затем следом подошла 180-я.
В дни движения эшелонов за город Остров разгорелись ожесточенные танковые бои, но уже к 5 июля город был окончательно потерян для советского командования. Эстонский корпус, будучи на марше, получил новую задачу – занять оборону западнее города Порхова, на который было нацелено острие следующего удара противника.
Заняв оборону на линию западнее города, уже 8 июля воины-эстонцы сошлись в бою с передовыми моторизованными частями Манштейна, которые на бронетранспортерах и мотоциклах пытались прорваться на шоссе, проходившее через центр Порхова, в направление города Сольцы, чтобы дальше устремиться к Новгороду. В течение всего дня воины 22-го территориального корпуса отражали атаки противника, которые пока прощупывали оборону.
Но на следующий день Манштейн подтянул основные силы в виде 269 пехотной, 3-й моторизованной и 6-й танковой дивизий. Это были драматичные события, когда в течение всего жаркого июльского дня артиллеристы эстонского корпуса со своими 76 мм пушками, под ураганным огнем отражали танковые атаки, не давая противнику пробиться к шоссе. Лишь когда создалась угроза окружения, с боями отошли.
Итог: трудности и потери
Все последующие три дня были тяжелым испытанием для эстонских артиллеристов – со старыми пушками, гаубицами, не приспособленными для ведения огня по движущимся танкам, которые можно было поворачивать только всем орудийным расчетом, развернув лафет, с ограниченным количеством снарядов, они с отчаянием и героизмом отбивали непрерывные атаки бронетехники Манштейна.
Даже подошедшие в эти дни на помощь советские танки ввиду отсутствия топлива и снарядов не могли ничем помочь эстонским артиллеристам. Противник, поддерживаемый пехотой и минометным огнем, пытался выйти на шоссе в Порхов-Сольцы-Новгород. Найдя слабое место в обороне 22-го территориального корпуса, 10 июля он смог оттеснить его, выйдя на западные окраины Порхова, овладев шоссе, а затем и вовсе вытеснив из города советские части, тем самым открыв себе путь на стратегически важное направление на Сольцы.
В этих боях корпус понес ощутимые потери, но оказывал упорное сопротивление противнику. И не только артиллеристы, но и пехота вступала в страшные бои, неся потери, как, например, 21 стрелковый полк, который попав в окружение в районе курорта Хилово и упорно обороняясь, вступил в ближний бой с противником. Он потерял более 250 человек. У деревни Страшницы потеряли 60 человек.
Но после оставления Порхова, заняв оборону в районе станции Дно, воины полка уничтожили до 400 солдат 3 моторизованной дивизии, а артиллеристы корпуса – 20 танков противника.
Бои за Порхов стали одними из самых тяжелых в боевой истории 22-го территориального (эстонского) стрелкового корпуса. Впереди еще ждали другие сражения, но именно Порхов стал местом, где воины эстонского корпуса получили боевое крещение, и проявив героизм, сдерживали натиск частей Манштейна, рвущихся к Ленинграду, и внесли свой вклад в оборону города.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.