В декабре 1991 года было подписано Беловежское соглашение, согласно которому "Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование". Но как бы мы сегодня жили, если бы этого не произошло?
По мнению историка Евгения Спицына, СССР не был обречен на поражение. Даже после хрущевских и косыгинских реформ потенциал экономики государства до конца не был сломлен.
При каком условии СССР мог стать единственной сверхдержавой мира, и что тогда было бы с Европой и Америкой, Спицын рассказал в интервью Baltnews.
– Г-н Спицын, вы согласны с тем, что распад СССР – это величайшая геополитическая катастрофа XX века?
– Да, я согласен с этим. Это трагедия не только нашего советского народа, но и трагедия мирового масштаба, потому что Советский Союз, по сути дела, был светочем для всего прогрессивного человечества.
Он показал реальный альтернативный путь движения человечества по пути прогресса, отстаивания и защиты интересов большинства человечества – всех людей наемного труда.
Отсюда, кстати, и поведение капиталистов в странах западной Европы: в тех же Соединенных Штатах, Латинской Америке и так далее. Они бы пустились во все тяжкие, если бы перед народами мира не было примера реальной альтернативы. Поэтому они вынуждены были создавать так называемый народный или акционерный капитализм.
Когда у нас говорят о каком-то шведском социализме или германском социализме – так это была вынужденная мера, к которой прибегли капиталисты именно потому, что они боялись повторения тех самых событий, которые произошли в нашей стране в 1917 году.
Они вынуждены были считаться с реальными условиями. Поэтому все их усилия были направлены и раньше, и теперь на дискредитацию идей социализма, коммунизма, на обливание грязью советской истории, ее вождей, идей советской власти и так далее.
Так что они будут это продолжать делать, чтобы новые и новые поколения планеты воспринимали Советский Союз и другие страны социалистического лагеря как некое исчадие ада, как "кровавый Мордор", куда никоим образом нельзя возвращаться, ибо это будет погибелью для человечества.
Погибелью для человечества как раз будет являться капитализм. Это становится очевидно всем здравым людям планеты, потому что выходом из любого экономического кризиса, а уж тем более такого глобального характера, который капитализм поразил в очередной раз в 2008 году, является исключительно война.
Единственным сдерживающим фактором от полномасштабной мировой войны является наличие ядерного оружия.
Но мы видим прекрасно и политику Америки. Каждый президент США, может быть, за исключением [45-го президента Дональда] Трампа, хотя он тоже отличился своими ракетными обстрелами Ирана, но он хотя бы не развязал войну, а все остальные президенты США, даже нобелевский лауреат мира – господин [44-й президент США Барак] Обама – они все отметились развязыванием войн во всех уголках планеты. Это и есть как раз элементы этого кризиса.
СССР сегодня: экономика
– Если бы СССР все-таки не распался, каким было бы сегодня государство?
– Вы знаете, в истории нет, конечно, сослагательных наклонений, да и я не футуролог, чтобы рисовать какие-то несбывшиеся картины. У меня есть стойкое убеждение, причем оно основано на исторических фактах и анализе тех процессов, которые происходили весь послевоенный период на протяжении 1940–1980-х годов, что Советский Союз не был обречен.
Я буквально на днях прочитал очередное интервью небезызвестного [журналиста] Владимира Познера, который заявил о том, что Советский Союз был изначально обречен. Об этом же говорил недавно бывший президент Украины Леонид Кучма, об этом говорили и другие участники развала СССР.
Советский Союз не был обречен на поражение. Более того, у него были все перспективы стать по сути дела единственной сверхдержавой в мире, потому что социалистическая экономика – особенно в сталинский период – показала удивительные преимущества в своем развитии.
Среднегодовые темпы экономического роста в 1930-е – первой половине 1950-х годов ежегодно составляли почти 14%. Ни одна страна мира ни до, ни после не знала таких темпов. Ежегодно на протяжении всех тридцатых, сороковых и первой половины пятидесятых годов за исключением войны.
Рост производительности труда – колоссальный. Например, в послевоенный период по росту производительности труда мы опережали все европейские страны, догоняли США.
К сожалению, при [бывшем генсеке СССР Никите] Хрущеве начался слом сталинской модели экономики, о которой можно много говорить и о которой, к сожалению, у нас наклепано такое количество мифологии и откровенной лжи именно для дискредитации сталинской модели экономики, что нам еще разгребать и разгребать все эти завалы.
Эта ложь, начавшаяся во времена горбачевской перестройки, о том, что были созданы "бесчеловечный тоталитарный режим" и командно-административная система экономики, сидит в головах еще многих наших соотечественников, да и многих граждан бывшего соцлагеря и стран Западной Европы.
На самом деле сталинская экономика как раз была очень органичным симбиозом общенародного государственного и частного интереса.
Достаточно сказать, что в сталинской экономике не было вообще проблем с потребительским рынком – ни продуктовым потребительским рынком, ни рынком ширпотреба. Потому что основную нагрузку на заполнение этого рынка брали на себя не государственные предприятия, а именно артели и потребкооперации, и приусадебные участки колхозников, и жители поселков городского типа.
До 70% всей аграрной продукции на рынок поставляли именно сельхозартели и частные приусадебные хозяйства – колхозников и жителей поселков.
Но Хрущев эту систему разломал.
Ему кто-то втемяшил в голову, что частный интерес противоречит основным постулатам марксизма, что, сохраняя промысловые и иные артели, сохраняя приусадебные участки, мы дескать никогда не построим коммунизм, мы всегда будем находиться под угрозой реставрации буржуазных отношений.
В результате уже в начале 1960-х годов мы получили большие проблемы на потребительском рынке – как с товарами ширпотреба, так и с продовольственными.
Эти проблемы только нарастали. Они нарастали не потому, что советское руководство не пыталось их решить, а потому что шел естественный прирост населения.
Достаточно сказать, что к 1975 году, когда мы восстановили поголовье крупного рогатого скота, уничтоженное во времена Хрущева в начале 1960-х годов, численность населения выросла на 25 млн человек. А это же вопросы не только продовольствия, не только потребительского рынка товаров широкого потребления, но это и проблемы со строительством жилья.
Я напомню, что за восемнадцать лет брежневского правления бесплатные квартиры получили более 160 млн человек – какие-то немыслимые цифры.
– То есть если бы СССР не распался, экономический рост мог бы продолжаться и дальше?
– Конечно. На самом деле, лидеров западных стран больше всего беспокоила не военная мощь Советского Союза, а именно потенциальные темпы роста советской экономики, которая показывала свои превосходства. Даже после абсолютно бездумных, даже вредительских хрущевских реформ, даже после косыгинских реформ потенциал советской экономики до конца не был сломлен.
Были возможности восстановления этого потенциала. Надо было немножко подрихтовать, привести систему в порядок, вернуться к тому, от чего мы ушли во второй половине пятидесятых годов, не искать пути выхода из кризисных явлений советской экономики на путях конвергенции или на путях рынка, а надо было вернуться к той самой сталинской модели, надо было восстанавливать артельное производство, надо было восстанавливать полноценную систему потребкооперации приусадебных участков колхозников и так далее.
Но ничего этого не сделали. То есть мы сами себя загнали в это прокрустово ложе – лживое ложе конвергенции.
У нас формально, например, при [генсеке ЦК КПСС Леониде] Брежневе была восстановлена отраслевая система управления, разрушенная Хрущевым, то есть были восстановлены отраслевые министерства, госкомитеты и так далее.
Был восстановлен якобы полноценный Госплан, но дело в том, что если при Сталине Госплан определял главные целевые задачи для всей советской экономики – что сейчас принято называть термином "целеполагание", – то при Брежневе Госплан стал лишь модератором и копилкой для нижестоящих плановых заданий.
То есть было не целеполагание сверху для всей системы народного хозяйства, а шло формирование плановых заданий самими предприятиями от достигнутого (не от целеполагания, а от достигнутого) и потом все эти плановые показатели шли в городские, областные, краевые, республиканские плановые комитеты, и именно на базе этого уже общесоюзный Госплан формировал директивы развития народного хозяйства – либо на текущий год, либо на пятилетку.
То есть мы сами перевернули систему общегосударственного планирования. Отсюда мы разрушили ту сталинскую модель экономики, которая позволила нам в годы первых пятилеток, начиная с рубежа 1928 – 1929 годов вплоть до 1955 – 1956 годов развиваться такими гигантскими темпами.
Там, за рубежом, дураков не было. Они это прекрасно понимали. Поэтому и задача была как раз в том, чтобы разрушить изнутри нашу советскую модель – нашу советскую экономику, в том числе, вбрасыванием вот этих идей конвергенции.
На нее купились всякого рода наши научные работники, идеологи и всякого рода пропагандисты, в том числе и в верхних эшелонах партии. [Экс-президент СССР Михаил] Горбачев и его команда по уровню своих знаний, осмысления происходящих процессов были настолько дурачками, что обвести вокруг пальца Михаила Сергеевича и его присных не представляло большого труда. Его и обвели вокруг пальца.
– Если бы не допустили этих ошибок, был бы к настоящему времени в СССР построен коммунизм?
– Слушайте, да у нас по факту уже был коммунизм. Я вам такую вещь скажу, мало кто знает: в Советском Союзе киловатт-час стоил четыре копейки. [Такая] стоимость была установлена в начале 1960-х. Сколько стоил киловатт-час в 1991 году, когда развалился Советский Союз? Четыре копейки. Никакой инфляции. За тридцать лет.
Социалистическая революция на Западе
– А если бы СССР не распался, мог бы он еще расшириться?
– Мне трудно сказать. Вполне возможно, что к началу XXI века вся Европа бы была бы социалистической, потому что, например, в Италии и Франции были крупнейшие коммунистические партии, которые пользовались колоссальной поддержкой населения.
В Испании, Португалии, во многих европейских странах. В ФРГ, например, были крупнейшие коммунистические партии против Белоруссии, которые оказывали очень серьезное влияние на весь ход политического процесса.
А потом, вы поймите, зримые успехи Советского Союза и стран восточного блока неизбежно вызвали бы кризис в буржуазных странах.
За счет чего буржуазный мир продержался до 2007–2008 года? Именно за счет разграбления Советского Союза и других стран соцлагеря. Он давно бы уже переживал глобальный кризис, который как раз пришелся бы на 1990-е годы. Давно бы в той же Франции, ФРГ или Италии произошла бы коренная смена политической власти и там оказались бы те же коммунисты и социалисты у власти. Вся Европа была бы красной.
– А что было бы с Америкой?
– Американцы скукожились бы там у себя на североамериканском континенте, глядя еще на все остальные страны.
Я еще раз говорю, я не футуролог, но реально все шло именно к этому.
Поэтому нас и сбили на взлете, поэтому и надо было сбить, поэтому и тратились такие колоссальные ресурсы и средства, чтобы привести к власти таких недоносков, как Горбачев, и чтобы запудрить мозги и нашим людям, и всем этим властителям дум, которые уверовали бы в то, что советская экономика неконкурентоспособна, что Советский Союз – это "тоталитарное государство".
Европа уж точно была бы социалистической, это к бабке не ходи. Я думаю, что и Америка бы распалась как единое государство.
Я прожил в Советском Союзе 25 лет. Более внутренне свободного и радостного общества мне не приходилось видеть никогда.
Советское общество было поистине обществом свободных, творческих людей. В Советском Союзе было радостно жить. Я не беру период горбачевской перестройки. Вернее, в начальный период была у людей какая-то эйфория, какие-то надежды и так далее, но уже в 1989–1990 году многие поняли, куда все это катится.
Разрушили великое государство, великую систему, которая была, действительно, светочем для всего человечества.
СССР сегодня: наука и техника
– Каких успехов могли бы достичь ученые к нашему времени? Был бы космос советским? Летали бы мы уже на Марс?
– Понимаете, советская наука была самой передовой наукой в мире. Кто-то из наших великих ученых на вопрос Хрущева "Что мы в состоянии сами делать?" сказал, что мы в состоянии делать все, что не противоречит законам физики – от булавки до космических ракет.
Советский Союз был в состоянии делать все. У нас было самое образованное население во всем мире. Это была самая читающая страна. Была уникальная система образования – как среднего, так и высшего.
С президентом Академии наук считались все – начиная со Сталина и кончая Хрущевым и Брежневым. Это была фигура.
– Как бы СССР справлялся с пандемией коронавируса?
– Во главе угла стояло бы здоровье людей, а не коммерческий интерес отдельных персонажей и отдельных бизнес-структур, в том числе из фармацевтической отрасли.
– Могли бы сейчас иметь место попытки фальсификации истории западными странами, если бы сохранился СССР?
– Они всегда фальсифицировали историю, никто не обращал внимания на их выверты. Я просто напомню, что еще в 1948 году под редакцией [министра иностранных дел СССР Вячеслава] Молотова выходила блестящая брошюра "Фальсификаторы истории". Когда на Западе попытались заняться этой фальсификацией, мы наотмашь им сразу дали этой брошюрой.
Опубликована она была тогда тиражом 2,5 млн экземпляров. После этого любые попытки что-то там фальсифицировать прекратились.
А сейчас мы на заявления всякого рода придурков реагируем. Какой-нибудь президент Польши что-нибудь ляпнет или какой-то клоун [Владимир] Зеленский, которого называют президентом Украины, и вот мы начинаем в информационном пространстве это комментировать, обсуждать, дискутировать.
Это должны дискутировать врачи психиатрической клиники на своем врачебном консилиуме – какие им препараты давать и как успокоить их нервную систему, а не эксперты, журналисты, историки или кто-то еще.
– Какова вероятность того, что постсоветские страны в будущем снова создадут что-то вместе?
– Я не футуролог, мне трудно сказать. Судя по тому, что сейчас происходит на постсоветском пространстве, этого не случится никогда. Но опять-таки – никогда не говори никогда.
Я все-таки надеюсь на то, что здравый смысл рано или поздно победит, и что к власти в этих республиках придут адекватные люди, которые сами поймут, что спасение народов этих республик только в объединении с Россией, воссоздании нового единого государства и строительстве социалистического общества. То есть возвращение к тому, что у нас было в 1920–1980-е годы.