Одним из важнейших событий в истории Северной войны стало взятие русскими войсками Ревеля 29 сентября (10 октября по новому стилю) 1710 года. Его капитуляция завершила присоединение балтийских провинций Швеции к российской короне, ознаменовав тем самым окончание боевых действий в Прибалтике.

Свои новоприобретенные владения на берегу Балтийского моря Петр I посетил лишь год спустя – в декабре 1711 года, после того как в городе закончилась эпидемия чумы. Визит государя стал особой милостью для его новых подданных, а для немецкого бюргерства Ревеля и Эстляндского дворянства, именовавшего себя рыцарством, – послужил поводом продемонстрировать свои верноподданнические чувства.

Ведь сохранить руководящее положение в городских делах и в жизни Эстляндской губернии им удалось благодаря милости Петра I. С его согласия при сдаче Ревеля русское командование заключило с дворянством и бюргерством "аккордные пункты" и капитуляции, в которых оговаривалось сохранение их "древних" прав и привилегий.

Однако в 1711 году царь еще не подтвердил эти документы и к чувству радости ревельских сословий по случаю визита "обожаемого" государя примешивался страх за свое будущее, вынуждавший их еще сильнее выражать свою преданность российскому престолу.

Символ русской Эстляндии: как в Ревеле памятник Петру открывали

Первые дни

"Благодарные" ревельцы 13 (24) декабря 1711 года торжественно встречали своего государя. Представители рыцарства и магистрата выехали навстречу следовавшему из Риги царскому кортежу и сопровождали его от эстляндской границы до самого Ревеля.

Под звон колоколов и непрерывный орудийный салют царская чета, а Петр путешествовал со своей супругой Екатериной, въехала в город, где их встречали рыцарство и магистрат в полном составе. По всему пути следования кортежа в домах горели праздничные огни, а улицы украшали рождественские ели. На Вышгороде и Ратушной площади в честь высочайшего гостя установили две триумфальные арки.

В Ревеле царская чета остановилась в доме плененного под Полтавой шведского генерала Вольмара Антона Шлиппенбаха на Вышгороде. Перейдя на русскую службу, он стал другом и соратником Петра I.

Собственная резиденция в Ревеле у царя появилась только два года спустя – в 1713 году, когда для него построили "Городовой дворец", находившийся на углу современных улиц Лай и Толли. Место для дворца выбиралось по желанию Петра с видом на море, чтобы он мог лично наблюдать за строительством порта. 

Рождество

В последующие дни, вплоть до 23 декабря (3 января) царь осматривал столицу своих эстляндских владений и встречался с представителями местной гражданской и военной администрации – обер-комендантом Ревеля Василием Никитичем Зотовым, генерал-адмиралом Федором Матвеевичем Апраксиным, а также с офицерами гарнизона.

Северная война со Швецией еще не закончилась, поэтому Петра в первую очередь интересовали возможности Ревеля как военного порта и оборонительного пункта на Балтийском море.

В связи с этим он лично проверил состояние ревельских крепостных сооружений и бастионов, осмотрел гавань и стоявшие на рейде корабли.

Особое внимание царя привлек ревельский арсенал, находившийся на нынешней улице Вене в бывшем хлебном амбаре доминиканского монастыря Святой Екатерины. Собственно, он был не только складом боевого оружия, но и своеобразным музеем – в нем хранилось старинное оружие, которое интересовало любившего разного рода древности Петра.

На Рождество по христианскому обычаю Петр посетил церковную службу. Будучи по своим религиозным воззрениям космополитом, вместе с Александром Даниловичем Меншиковым он присутствовал на торжественном рождественском богослужении в лютеранской церкви Нигулисте и, по словам хронистов, с похвалой отозвался о нем.

Осталось, однако, неизвестным, посетил ли он место упокоения в ней своего сподвижника генерал-фельдмаршала Карла-Евгения де Кроа, попавшего в плен к шведам под Нарвой. История де Кроа, превратившегося после своей смерти в 1702 года в мумию и ставшего в этом качестве ревельской достопримечательностью, хорошо известна, поэтому пересказывать ее не буду. Вполне возможно, что интересовавшийся различными диковинками и "курьезами" Петр осмотрел и эту местную "достопримечательность".

В тот же день – 25 декабря (5 января) – царя с супругой и всей их многочисленной свитой принимали дворяне и бюргерство, выражая тем самым свою лояльность царю и преданность престолу. В то время как монаршая чета на этих приемах имела возможность познакомиться со своими новыми подданными и их обычаями.

Эстляндское дворянство принимало Петра I и Екатерину в своей резиденции – в Дворянском доме на Вышгороде. В честь высочайших особ оно дало торжественный обед и устроило бал, закончившийся фейерверком на Домской площади. В память о визите и о том, что Петр сохранил дворянские привилегии, рыцарство заказало его портрет. Он находился в Гербовом зале резиденции эстляндского дворянства, а теперь экспонируется в Кадриоргском дворце.

Вечером в честь царя магистрат устроил в городской Ратуше торжественный ужин.

Столик в голландском стиле, за которым Петру I сервировали еду во время этого приема, стал исторической реликвией и под названием "петровский" хранится в Таллинском городском музее.

На следующий день Петр обедал у бургомистра Йохана Лантинга и под вечер в сопровождении большой свиты придворных и "иностранных министров", как тогда называли послов, прибыл в Дом братства черноголовых.

Царь со спутниками осмотрел коллекции портретов, старинного серебра и прочих древностей, собранных Черноголовыми. В особенности он рассматривал старинные кубки в виде большой и маленькой ноги косули. Изготовленные из дерева кубки действительно заслуживали внимания – по своей форме они в точности воспроизводили ногу косули с копытцем, и, как дань барочному натурализму, были обтянуты косульей шкурой. Высота самого большого из этих бокалов без крышки достигала 114 см.

Полистав старую книгу Братства с автографами королей, принятых в число его членов, царь сам пожелал вступить в него. При этом потребовал, чтобы церемония проходила так, как принято у Черноголовых, в полном соответствии со старинным обрядом.

Волю царя исполнили в точности. Сперва старшина Черноголовых Йоханнес Кааль велел слуге наполнить "лучшим пивом" большой бокал в виде ноги косули. Взяв бокал, старшина под звук литавр и выстрелы пушек, стоявших на улице перед входной дверью дома, выпил его за здоровье царя. Затем бокал вновь наполнили пивом, и старшина поднес его Петру, который также под бой литавр и канонаду выпил за здоровье Братства.

После этого по тому же церемониалу под пушечную пальбу и гром литавр в его члены приняли всю царскую свиту. В конце церемонии Петр вписал свое имя в заранее приготовленную новую книгу Братства и подарил ему 30 дублонов. Сопровождавшие царя также в нее записались и сделали свои пожертвования. Царь был доволен, напоследок выпил вместе со свитой по бокалу мускателя еще раз за здоровье Братства и покинул дом.

В память о вступлении Петра I в члены Братства черноголовых на подаренные им деньги в 1712 году мастер Петер Вильгельм Поллак изготовил серебряную копию бокала в виде ноги косули с российским гербом на крышке. Она сохранилась до наших дней, и сейчас этот бокал можно видеть в ризнице церкви Нигулисте.

После праздников

На следующий день – 27 декабря (7 января) – Петр побывал на свадьбе у горожанина Йоханна фон Миндена и похвалил ревельские свадебные обычаи, которые пришлись ему по вкусу. Царь спешил и прямо со свадьбы уехал в Петербург, где его ждали неотложные государственные дела.

Охотно общавшийся и с дворянством, и с горожанами, Петр оставил по себе среди ревельцев добрую память и множество легенд. В особенности дружеские отношения у него сложились с Лантингом и ратсгерром Йоханном Хуком. Царь часто посещал их, приезжая в Ревель.

Гостеприимство его жителей пришлось Петру по душе и, вероятно, сыграло не последнюю роль в том, что привилегии дворянства и бюргеров в 1712 году, наконец, были утверждены, став своего рода местной остзейской конституцией. В дальнейшем Петр охотно бывал в Ревеле, посетив его в общей сложности 11 раз, больше, чем кто-либо другой из российских государей.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.