"Немецкие общества", преследовавшие национально-политические цели, появились в Прибалтийских губерниях под влиянием революционных событий 1905–1907 годов, а у их истоков стоял секретарь эстляндского дворянства Эдуард фон Штакельберг.

По мысли организаторов, задача этих организаций состояла в том, чтобы укрепить пошатнувшиеся в начале XX века под давлением эстонцев и латышей культурные и экономические позиции прибалтийских немцев и таким образом гарантировать последним дальнейшее существование в качестве реальной политической силы. Для этого предусматривалась широкая программа мероприятий по поддержанию и развитию немецких учебных заведений, культурной и экономической деятельности прибалтийских немцев.

"Немецкие общества" стали самыми массовыми организациями остзейских немцев. В 1908 году численность членов "обществ" всех трех провинций достигла максимума и составила 37 тысяч человек, к началу Первой мировой войны она сократилась до 28 тысяч, но все еще оставалась впечатляющей. Хотя, по мнению немецких историков, многие из этих лиц только платили членские взносы и в деятельности "обществ" не участвовали вообще. Между тем массовость членства в них свидетельствовала об усилении националистических тенденций среди прибалтийских немцев.

Организации, подобные "Немецким обществам" Прибалтийских губерний, при участии остзейцев были основаны и в России. В Петербурге в 1906 году появилось "Санкт-Петербургское немецкое воспитательное и вспомогательное общество", находившееся под их сильным влиянием. Жившие в Москве прибалтийские немцы основали "Московское немецкое общество" под руководством преподавателя Высших женских курсов Лютера.

Консолидацию прибалтийских немцев сопровождал рост националистических настроений. Его причинами стали последствия правительственных преобразований в крае на рубеже 80–90-х годов XIX века, урезавшие прибалтийско-немецкую автономию, итоги индустриализации и влияние, которое оказала на остзейцев революция 1905–1907 годов.

Основным носителем прибалтийско-немецкого национализма была интеллигенция. Правительство своей прибалтийской политикой в конце XIX века и в частности введением русского языка преподавания в школах и в Дерптском (ныне Тартуском) университете заметно ухудшило материальное положение прибалтийско-немецкой интеллигенции. 

"Немецкие общества" находились в контакте с такими германскими националистическими и экспансионистскими организациями, как "Немецкое школьное общество", "Пангерманский союз" и "Общество зарубежных немцев". Со своей стороны, они также были заинтересованы в связях с прибалтийскими "Немецкими обществами".

Руководящие лица этих "обществ", в частности Макс фон Сиверс, Эрнст Серафим и некоторые другие, были тайными членами "Пангерманского союза" (после революционных событий в Прибалтике 1905 году он весьма охотно и энергично принимал в свои ряды прибалтийских немцев). Однако эти контакты держались в столь строгом секрете, что Департамент полиции, как отмечалось в его справке, никакими конкретными данными о связях "Немецких обществ" с организациями пангерманистов не располагал.

Под влиянием пангерманистов среди руководителей "Немецких обществ" была популярной идея объединения всех немецкоязычных подданных Российской империи под главенством остзейцев в сильную, политически влиятельную организацию с целью оказания в последующем давления на правительство.

Однако реализовать эти планы не удалось, поскольку социальный состав немецкого населения Российской империи был неоднороден, и оно имело разную политическую ориентацию. Слишком активная деятельность "Немецких обществ" среди российских немцев и их контакты с организациями пангерманистов вызывали подозрения у Министерства внутренних дел. В результате оно запретило намеченный на 1908 год съезд немцев России.

Укрепить местную немецкую диаспору, восполнив практически полностью отсутствовавший здесь социальный слой – немецкое крестьянство, должно было организованное руководителями "Немецких обществ" переселение в Прибалтику немецких колонистов из Поволжья и Волыни.

Один из организаторов этой акции Макс фон Сиверс считал единственным способом сохранить немецкую диаспору в Прибалтийских губерниях "усиление немечества" и "вытеснение" или германизацию латышей и эстонцев.

Сиверс также хотел сотрудничать по вопросу о переселении колонистов в Прибалтику с немецкими государственными органами, занимавшимися колонизацией пограничных районов Германии. Но ее руководство отклонило соответствующие предложения Сиверса, признав, что с точки зрения внешней политики Германии их поддержка "исключена".

Вывезенные в Прибалтийские губернии колонисты поселялись в качестве арендаторов и собственников на выделенных для них землях имений прибалтийско-немецкого дворянства. Большую их часть расселили в курляндском поместье барона Карла Мантейфеля – центральной фигуры всей "переселенческой" кампании (позднее его опыт использовался в армии Павла Михайловича Бермонт-Авалова, в которой в 1919 году он руководил солдатским колонизационным отделом). В общей сложности в Прибалтику было переселено около 15-20 тысяч колонистов.

Важным направлением в деятельности эстляндского "Немецкого общества" было укрепление экономических позиций прибалтийских немцев. Его руководитель барон Эдуард Штакельберг пригласил из Германии экспертов для обследования имений и усовершенствования в них методов ведения сельского хозяйства, чтобы предотвратить их возможную продажу эстонцам. К своим проектам Штакельберг привлек Вольфганга Каппа – реакционного политического деятеля из Восточной Пруссии. В частности, при содействии последнего в 1912 году он основал "Балтийское страховое общество".

Однако после 1907 года "Немецкие общества" становились все более и более аполитичными, и их деятельность свелась преимущественно к области образования и культуры.

Эти организации не выполнили свою главную задачу – они не смогли сплотить разнородное по социальному составу прибалтийско-немецкое общество на основе общенациональной идеи.

Для элитарно-аристократического сознания остзейского дворянства, например, важнее была сословная, чем национальная принадлежность. В связи с этим некоторые его представители не воспринимали саму идею "Немецких обществ".

К этому также добавлялась традиционно сильная ориентация прибалтийских немцев на Российскую империю, ориентация, с которой вплоть до революции 1917 года так ничего и не смогли сделать националистически настроенные прибалтийско-немецкие политики.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.