Эстонский экономист Владимир Вайнгорт, работавший в конце 1980-х – начале 1990-х годов в Госстрое ЭССР, хорошо помнит, как в СССР распространялись дискуссии об обновлении страны.

"О том, что что-то произойдет с Советским Союзом и что он как-то преобразуется, было ясно уже в начале 1990-го года, и особенно это стало ясно, когда Верховный Совет РСФСР принял решение о том, что законы Российской Федерации важнее, чем законы СССР. О том, что Эстония выйдет из этого объединения, было неясно в начале января, но Эстония готовилась к децентрализации и федерализации СССР", – заявил экономист Baltnews. 

Вайнгорт отметил, что политической верхушке Эстонской Республики в тот момент было ясно, что централизованная система управления Советского Союза была непригодной для дальнейшего существования и требовала реформирования: "Уже не только в 1989 или 1990-м году, но и в 1988-м уже было понятно, что система требует дезинтеграции, но о том, что страна развалится, понятно стало только в 1991 году. В этом смысле месяц август был решающим".

"Работа по дезинтеграции велась управленческой элитой страны. В Эстонии этим занимался председатель Госплана, которым в последние годы был Эдгар Сависаар, и это происходило во всех республиках. Я был зампредом Госстроя Эстонии, первым зампредом Госстроя СССР был Ельцин. Я контактировал с Госстроем. Необходимость изменений была понятна всем, обсуждения новой системы шли в 1988–1989 годах, а вот конкретная форма, вылившаяся в развал всех институтов, приобрела себя уже в начале 1991 года", – отметил экономист.

Тинн о распаде СССР: в начале 1991 года об этом никто не думал

Постепенный уход от командно-административной формы управления экономикой вовсе не требовал ликвидации СССР, вспоминает Вайнгорт.

"Параллельно протекали два процесса. Один – это изменение структуры управления и института государственности, и тут были все едины: фактически не было ни одной республики в стране, которая бы не понимала, что система подошла к своему естественному финалу. То есть все считали, что она должна была быть преобразована. А второй процесс заключался в изменении экономического института. То, что эти два процесса совпали, – историческая случайность", – заключил Вайнгорт.