Редкий случай: в Эстонии народ обсуждает закон. В данном случае – "Закон об изменении закона о медицинских устройствах, закона о чрезвычайной ситуации и других законов".
Галина Азева: "Рийгикогу одобрил изменение закона, которое дает право Департаменту здоровья "отправлять людей на карантин и требовать от них сдачи пробы на вирус", что противоречит статье 18 Конституции: "Ни к кому не могут быть применены пытки, жестокое или унижающее достоинство обращение либо наказание. Никто против его воли не может быть подвергнут ни медицинским, ни научным экспериментам". Экспериме́нт (от лат. experimentum – проба, опыт) – процедура, выполняемая для поддержки, опровержения или подтверждения гипотезы или теории. Сдача проб – это эксперимент для подтверждения или опровержения гипотезы наличия или отсутствия у человека вируса, так же как и карантин, если заведомо неизвестно, что человек заражен.
Если же они постараются обойти данную статью путем введения каких-либо запретов для людей, которые не желают проходить какие-либо тесты или вакцинироваться, то будет нарушена статья 12: "Перед законом все равны. Никто не может быть подвергнут дискриминации из-за его ... убеждений".
Если наша Керсти (Кальюлайд, президент Эстонии – прим. автора) эту хрень подпишет, то пусть сразу чешет на экзамен по знанию Конституции, а канцлер права должен сразу же этот закон отменить – это его обязанность. А она уже подписала...".
Два общественных деятеля с изрядной авантюрной жилкой, Олег Гогин и Станислав Пупкевич, посвятили разбору этого закона целый выпуск своего стрима ZaБудущее. Вот цитата оттуда:
"Олег Гогин (ОГ): Теперь смотрим, какие же методы были введены этим изменением закона. А методы очень важные. Теперь карантин может объявить Terviseamet (Департамент здоровья – прим. автора).
Станислав Пупкевич (СП): То есть теперь не требуется никаких решений правительства, Terviseamet может объявить карантин в отдельной части какого-то уезда, например, по своему решению. То есть чиновник приехал на место, оценил, что тут есть определенное количество заболевших, и ему кажется, что заболевание будет распространяться так быстро, что скоро медицинская система не справится. На каком основании ему это должно казаться, никаких уточнений, разумеется, нет.
ОГ: Очень важно, что этим законом определено, какие методы он может применить в случае объявления карантина. Это все действия по ограничению прав. Абсолютно все. Это обыск помещения, это проникновение на частную собственность, это запрет на передвижение в любой его форме, то есть запрет выхода, запрет входа, запрет на приближение.
СП: По сути это и применение принудительного лечения, вакцинирования или чего-то еще.
ОГ: То есть, другими словами, мы этим законом перешли не в 37-й год, а в худший вариант, потому что если в 37-м году, когда, помните, были репрессии, там хоть тройка решала, то теперь руководитель Terviseamet делает распоряжение – и все, и порядок".
А вот мнения парламентской оппозиции, реформистов и социал-демократов соответственно:
Сигне Рийсало: "Что является самой большой заботой Реформистской партии? Это ограничение прав и свобод человека, предпринимательства, проведения собраний. Эти ограничения могут вводиться только в соответствии с конституцией, и эти ограничения должны быть пропорциональными, целесообразными, и, что самое важное, они должны быть ясными, понятными и ограничены временными рамками. А в отношении этого законопроекта совершенно не ясно, как долго эти ограничения могут действовать".
Хельмен Кютт: "Сразу скажу, что социал-демократы этот законопроект не поддерживают и будут голосовать против. Почему? Сегодня у нас тут в третьем чтении очередной пакет "гроздевого" закона (имеется в виду, что одним законом изменяется сразу "гроздь" законов, что является обычной практикой в эстонском парламенте – прим. автора), один из многих, которые Рийгикогу в последнее время был вынужден обсуждать, и которым Рийгикогу в очередной раз под соусом особого положения ставится перед выбором "голосуй или проваливай" или, точнее, "голосуй сразу, думай потом". К пуговице, то есть к закону о медицинских устройствах, пришили пальто (…).
Данным законопроектом после окончания особого положения Департаменту здоровья даются дополнительные полномочия для ограничения прав и свобод людей. Я верю, что никто не будет оспаривать того, что после окончания особого положения определенные ограничения надо будет сохранить, но вопрос в том, являются ли устанавливаемые данным законопроектом ограничения, их размер и совокупное влияние, в достаточной мере четко прописанными".
Ну, давайте разбираться.
И начнем с указания на уже привычное фарисейство эстонских политиков: это у нас реформисты и социал-демократы озабочены правами человека? Реформисты Андрус Ансип и Рейн Ланг организовали "бронзовую ночь", а социал-демократы избрали своим председателем Юри Пихля уже после того, как он обрел свою славу главного палача "бронзовой ночи". В очередной раз подтверждается выдвинутый мной тезис о том, что правами человека в Эстонии озабочена только оппозиция…
А дальше надо проверить факты. Вот что написано в новой редакции Закона о предотвращении и борьбе с заразными заболеваниями:
"Статья 27. Установление и окончание карантина
(1) Карантином является применяемый во избежание распространения за пределы очага заражения особо опасного заразного заболевания:
1) запрет на пребывание в понимании закона об охране порядка;
2) ограничение на передвижение или выезд с определенной территории лиц, товаров и транспортных средств или
3) ограничение в оказании услуг.
(2) В понимании настоящего закона очагом заражения является ограниченная территория, на которой находятся заболевшие или подозреваемые в заболевании лица, и где жители находятся под усиленным надзором со стороны учреждений здравоохранения.
(3) Карантин устанавливается административным актом Департамента здоровья. Если установлению карантина сопутствует существенное воздействие на общество или экономику, то карантин устанавливается распоряжением Правительства Республики. Длительность карантина устанавливается в административном акте (…).
Статья 28. Препятствование эпидемическому распространению заразного заболевания
(1) Опасность, исходящую от эпидемического распространения заразного заболевания, оценивает Департамент здоровья на основании поступающих эпидемиологических, лабораторных и клинических данных.
(2) Для препятствования эпидемического распространения заразного заболевания Департамент здоровья вправе в том числе:
1) временно закрывать школы и детские учреждения, а также учреждения, оказывающие социальные услуги;
2) требовать организации дезинфекции, дезинсекции, борьбы с разносчиками заболевания (имеются в виду грызуны, насекомые и т.п. – прим. автора) или уборки;
3) требовать организации исследования здоровья людей, а также диагностики заразного заболевания или ее организации;
4) требовать от больниц и учреждений, оказывающих социальные услуги, установления ограничения на посещение. (…)
(5) Для препятствования распространению особо опасного заразного заболевания Департамент здоровья, если это неизбежно необходимо, вправе, дополнительно к указанным в части 2 мерам и ограничениям, временно и в форме административного акта:
1) закрывать учреждения и предприятия;
2) запрещать проведение публичных собраний и организацию общественных мероприятий;
3) устанавливать иные ограничения свободы передвижения.
(6) Если применение указанных в части 5 настоящей статьи мер и ограничений влечет за собой существенное общественное или экономическое влияние, то их устанавливает своим распоряжением Правительство Республики".
Не хочется вступать в полемику с Гогиным и Пупкевичем, но "абсолютно всего" я тут не вижу. Не вижу обысков, не вижу проникновения на частную собственность и т.п. Я уже неоднократно указывал на то, что алармизм – профессиональная особенность правозащитников, но алармизм должен иметь под собой серьезное основание. Тут я его не вижу. Хотя, если они читали неполживый Postimees, то там это было:
"Законопроект позволил бы Департаменту здравоохранения, среди прочего, обыскивать дом или рабочее место человека, если это необходимо. Пока неизвестно, как именно это планируется делать, поскольку в законопроект не входит проект постановления министра социальных дел, который провозглашал бы возвращение к нормальному законодательству.
"Я не помню, чтобы комиссия просила ознакомиться с постановлениями министра, но в том темпе, в каком готовился закон, невозможно сосредоточиться на всех важных аспектах, – сказала член комиссии по социальным вопросам Рийгикогу Сигне Рийсало. – Были считанные часы, чтобы составить предложения по поправкам".
Однако я вижу совсем другие аспекты поднятой проблемы.
Во-первых, ВОЗ могла бы разработать универсальный словарь для подобного рода ситуаций, а то каждая страна сама для себя определяет, например, что такое "карантин". В результате неполживый Euronews, например, с утра до вечера трещит о карантине, а в Эстонии карантина – нет. Потому что мы определяем "карантин" как-то иначе.
Во-вторых, в случае Прибалтики мы имеем дело с уже сложившейся матрицей угроз, аналогичной "пирамиде Маслова". На вершине ее находится "российская угроза", и сейчас эта матрица просто достраивается "угрозой распространения особо опасного заразного заболевания". Оборотная сторона "угроз" – "безопасность", которую Ф.Д. Рузвельт пытался подать как "свободу от страха". Под угрозы/безопасность можно действительно списать многое, и если сами внесенные в закон поправки у меня большой тревоги не вызывают (глава Департамента здоровья – не политическая фигура, чтобы извлекать какой-то свой политический профит из установления карантина), то вот проблема правоприменения уже встала в полный рост.
В прошлом выпуске я писал о том, как Сергею Чаулину в День Победы и одновременно день рождения полицейские испортили праздник, отобрав "на хранение" металлическую звезду, которая вот уже несколько лет заменяет нам на Военном кладбище "вечный огонь", и которая стала уже неотъемлемой частью новой традиции празднования. Изъяли ее, как следует из протокола "взятия на хранение движимой вещи", на основании п. 1 ч. 1 ст. 52 Закона об охране порядка – "для предотвращения непосредственной опасности или устранения нарушения порядка". Вот сотни горящих факелов в центре города на нацистских шествиях EKRE опасности не представляют, десятки тысяч жаровен "мастеров гриля" на дачах опасности не представляют, а одинокая звезда – опасна.
И третье, не совсем очевидное. Полицейское государство в Эстонии – факт, и парламент послушно голосовал за право военных заниматься слежкой, за расширение полномочий полиции и т.д. Чего тут-то мнения разошлись, ведь не только же в политическом противостоянии коалиция – оппозиция дело? А кажется мне, что именно на этом примере можно понять границы эстонского суверенитета. "Российская угроза", на самом деле, вне компетенции Эстонии. Подпевать ей можно с удовольствием или без удовольствия, но подпевать – надо. Без вариантов. А вот на тему о том, можно ли давать в руки главы Департамента здоровья рычаги, которыми он, скорее всего, никогда и не воспользуется, можно и порассуждать. И даже поспорить. Потому что – можно.
Свободу Юрию Мелю, Альгирдасу Палецкису, Олегу Бураку, Константину Никулину, Алексею Грейчусу!
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен