Президент Эстонии Керсти Кальюлайд остается непонятной стороннему наблюдателю. Особенно заграничному. Кальюлайд поворачивается лицом к эстонским русским, а после торпедирует их интересы. Бранит Россию, но едет на тайную аудиенцию к Владимиру Путину, приглашая его в Тарту с ответным визитом. Так кто же она такая – госпожа Кальюлайд?
Среди нынешнего правящего класса Эстонии Керсти Кальюлайд показала себя наиболее развитым политическим животным. Без обид, госпожа президент. Политическим животным сугубо в аристотелевском понимании. Zoon politikon. Субъектом, реализующим свою волю к власти. Причем реализующим грамотно.
Что странно…
Кальюлайд пришла в эстонскую политику как чиновник, функционер: из Европейской счетной палаты на хозяйственные позиции в Рийгикогу, а после, волею случая, села в президентское кресло. Пришла как чиновник, но раскрылась как политик.
Поведение эстонского президента – это политическое поведение. Политика оказалось для нее комфортной средой обитания. Естественной средой. Керсти Кальюлайд удовлетворяет чаяние широких электоральных масс, обслуживает полный спектр групп интересов.
Для укрепления внешнеполитических позиций Эстонии Кальюлайд едет на тайную, неанонсированную аудиенцию к Путину. Добивается поддержки России в получении статуса непостоянного члена в Совете Безопасности ООН. Завет Путина посетить Тарту с ответным визитом.
Во внешней политике Эстонии наступает "эра большой ответственности", радуется премьер Юри Ратас дипломатической победе президента. Что обещает Кальюлайд российской стороне взамен такой поддержки – остается спрятанной за тяжелыми дверьми кремлевского зала переговоров тайной.
Работая на другую аудиторию, Кальюлайд меняет риторику. На памятном мероприятии по случаю годовщины начала Второй мировой войны в Варшаве президент вспоминает "советскую оккупацию", пытается угодить пестующей исторические обиды восточноевропейской публике. На встрече лидеров стран Балтии выступает за продление антироссийских санкций.
Так кто же она, Керсти Кальюлайд? Канонический прибалтийский русофоб или тайный агент Кремля в звании какого-нибудь подполковника?
Ответ посередине.
Предшественник Кальюлайд во дворце Кадриорг (хотя сама президент и предпочитает резиденции собственный дом в Нымме) – Томас Хендрик Ильвес – был мелким политическим лавочником, всю сознательную жизнь толкающим русофобию по сторонам. Причем русофобию низкого качества. Русофобию класса "эконом". Лубочную и примитивную.
Благо спрос на такой товар был и будет. Продукт экспортный.
Лавочка Ильвеса прикрылась. Но рынок не обеднел. За соседним лотком тот же товар отпускает кузнец внешней политики Эстонии Урмас Рейнсалу. Вокруг него русофобское барахло на пыльных покрывалах разложили политические торгаши из Isaama ("Отечество"). За их спинами разместились палаточные ряды реформистов. На периферии этого рынка – отдельные карьеристы из Центристской партии Эстонии.
Рынок крытый. Обнесен забором. Вход по пропускам. Строго для своих. И даже "бульдозер"-националист Март Хелме не может туда проникнуть.
Хельме тоже русофоб, но ведет себя как-то неправильно, не по эстонским политическим понятиям. Бранится на коллег-подельников, общается с российскими СМИ – с тем же Baltnews. Вроде и в правительстве, но несистемный. Для эстонского правящего класса – чужой.
Март Хельме – политик иного образа действия. Популист. Не аппаратный игрок, но играет красиво. Похоже, что искренне. По крайней мере, станиславское "не верю" к нему неприложимо.
Как популист Хельме всенароден. Не мыслит категорией "ядерного электората". Предлагает себя всем эстоноземельцам. Не боится идти к русским. А среди них есть готовые поддержать политика.
Конечно, это единицы. Но и точечные проявления здесь показательны: разочарование в центристах, антиевросоюзные установки EKRE (Консервативной народной партии Эстонии – прим. Baltnews), хулиганское поведение партийного руководства. Мотивов много. Соблазн популизма велик.
Зачем рассуждать столько про Марта Хельме в статье о Керсти Кальюлайд? Да потому что Хельме и Кальюлайд – близнецы-братья. Безусловно, разные по темпераменту, но идентичные по сути, по своей политической природе. А на примере Хельме эта природа зияет отчетливее, выделяется выпукло.
Отличие лишь в системности первой и антисистемности второго.
Керсти Кальюлайд – такой же всеэстонский популист. Интеграл, собирающий группы разных интересов ни к чему не обязывающими лозунгами, жестами, заявлениями. Очень удобно: фигура президента декоративна; политическая ответственность – незначительна.
Кальюлайд катается в Ида-Вирумаа, пытается общаться с русскими на русском. Готова ли президент решать их проблемы? Нет. Ведь после таких поездок Керсти Кальюлайд публично "разочаровывается эстонизацией русских школ" и рассказывает российскому оппозиционному телеканалу "Дождь", как "счастливы эстонские неграждане".
Кальюлайд обвиняет Россию в "пропаганде и подрыве региональной безопасности". После – бахвалится встречей с Путиным и рассуждает о важности сдержанного, содержательного диалога с соседом. А спустя несколько недель сыпет русофобскими лозунгами с западных площадок.
Абсолютный популизм. Исключительно политическая игра. Очковтирательство. Бессодержательное, но карьероориентированное. По окончании президентской каденции Кальюлайд, разумеется, видит себя не в Эстонии, но в далеких западноевропейских кабинетах. Идти к ним политическому эквилибристу проще и безопаснее, чем политику с четкой позицией.
Оттого неудивительны и нападки госпожи президента на министра МВД и лидера партии EKRE Марта Хельме. На ринге политического популизма они соперники. А Боливар, как известно, не выдержит двоих.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен