Для аналитических обозрений типа "Политкорректора" существует неписаный новогодний стандарт – Старый год принято заканчивать подведением итогов года, а Новый год начинать с прожектерства. Ругать правительство за очевидные косяки, мерзости и прочие непотребства – можно и должно, но "критикуя – предлагай". Даже при полной невероятности быть услышанным.
Ниже – авторский взгляд на то, что нужно изменить в Эстонии. И не только нужно, но и можно – так список получается гораздо короче. От политической программы этот взгляд отличается обоснованностью: не лозунг типа "одна семья – один ребенок!", а "в семье должно быть не больше одного ребенка, потому что…". И, так как Эстония – парламентская страна, то возьмусь сразу за главное – как можно поменять парламент?
И начну с того, что разговоров о переменах в парламентских выборах практически не ведется. Вместо этого популисты говорят, что президента, точнее, Президента Республики, должен избирать народ. И это практически все перемены, предложения о которых звучат в публичном пространстве.
Причем звучат они долго, точнее – очень долго. 15 лет назад в критической статье, посвященной как раз разбору идеи прямых выборов президента, я указал, что впервые услышал ее в 1996 году. Ничего с тех пор не поменялось.
Менять же, на мой взгляд, прежде всего следует систему парламентских выборов. Конечно, в первую очередь здесь надо говорить о возвращении русским украденного гражданства и, соответственно, избирательного права, но это пока из разряда тех предложений, осуществлять которые должно, но не можно. Так что будем реалистами.
Что не так в нынешней системе? Ответ очевиден – господство партократии. Парламент – это не собрание лучших граждан страны, Рийгикогу – это сборище партийных активистов, объединенных в партийные фракции. В парламент попадают активисты, наиболее удачливые во внутрипартийной борьбе, которая к нуждам населения никакого отношения не имеет.
Изъяны этой системы столь очевидны, что перечислять их здесь не вижу никакой нужды. Посмотрим, однако, что можно с этим сделать. А можно противопоставить партийным активистам т. н. "одиночных кандидатов". Как?
Согласно ч. 2 ст. 60 конституции, в Рийгикогу может баллотироваться каждый гражданин Эстонии, обладающий избирательным правом и достигший 21 года. Может-то он может, но вот может ли? Ибо на пути у него, как минимум, два препятствия – выбор избирательного округа и победа в нем.
Зачем Эстонии избирательные округа на парламентских выборах – ума не приложу. В том смысле, что версии-то есть, но собственно к гражданскому волеизъявлению они отношения не имеют (в Эстонии надо различать "народ" и "граждан").
Эстонцы обожают к месту и не к месту говорить о том, что Эстония – "маленькая страна", или, используя политологическую терминологию, "малое государство". На эстонском они звучат одинаково – väikeriik. Однако на парламентских выборах Эстония вдруг предстает могучей федерацией избирательных округов.
И, если партии по многолюдству своему (в Эстонии, согласно закону о партиях, в партии должно быть не менее 500 человек, а раньше хотели вообще 1000) баллотируются во всех округах, то перед одиночным кандидатом встает драматический выбор – в каком из округов выдвигать свою кандидатуру?
Выбор драматичный сразу по нескольким причинам, и одна из них заключается в том, что вне выборов округа не существуют. И нет людей, известных только в Харьюмаа и Рапламаа (два уезда, объединенные в один избирательный округ), потому что Эстония… правильно – маленькая страна. Также нет СМИ, выходящих исключительно в Харьюмаа и Рапламаа – если хочешь развернуть предвыборную кампанию в СМИ, приходится обращаться к республиканским СМИ, а это стрельба из пушки по воробьям, что объективно увеличивает расходы на кампанию.
Тем более жалкой выглядит попытка апеллировать к каким-то абстрактным харью-рапламаасцам, которые ощущают свое "единство" только в день выборов. Поэтому, если перед выборами с плаката на вас смотрит честное лицо и утверждает, что оно костьми ляжет за Западное Вирумаа, то знайте – врет. Вот с таким вот честным лицом. Потому что связь депутатов с округами пропадает сразу после выборов.
Доказательства? А попробуйте найти парламентскую группу, грудью стоящую за то же Западное Вирумаа. Не найдете. Группу Эстония-Фиджи, кстати, найдете. Может быть, поискать не в группах, а в объединениях? До недавнего времени и это было безнадежной затеей, хотя сейчас уже появились группы "поддержки Восточного Вирумаа", "поддержки Ярва- и Вильяндимаа", продублированную группой "поддержки Мульгимаа" и еще несколько примеров. Что характерно, кстати, группы "поддержки Харью- и Рапламаа" – нет, есть только "группа поддержки Рапламаа". Такое вот "единство округа".
И во время прямых трансляций из зала Рийгикогу вы никогда не увидите титра "Иван Орав, депутат от Ляэнемаа". Всегда – только партийная принадлежность выступающего.
Если бы Эстония на парламентских выборах стала единым избирательным округом (кстати, на выборах в Европейский парламент так и есть, и никого это не смущает), то одиночному кандидату для прохождения надо было бы набрать 1/101 (101 – число членов Рийгикогу), то есть 0,99% голосов. Посмотрим, сколько же ему надо набрать при существующей системе.
Согласно ст. 62 закона о выборах Рийгикогу:
"1) Для каждого избирательного округа рассчитывается прямая квота, которая получается путем деления количества действительных бюллетеней, отданных в избирательном округе, на число мандатов в этом округе.
2) Избранным становится кандидат, количество отданных голосов за которого превышает прямую квоту или равно ей".
Ну, давайте считать. Понятно, что для прохождения в парламент одиночный кандидат должен набрать прямую квоту в округе – иных вариантов нет. Согласно указанному закону, в Эстонии 12 избирательных округов, то есть в среднем мы имеем 101/12 = 8,4 мандата на округ. Соответственно, прямая квота в процентах будет 100/8,4 = 11,9%. Итого при существующей системе одиночному кандидату нужно набрать в округе на порядок больше (в процентах), чем в ситуации единого избирательного округа. Надо ли говорить, что за всю новейшую историю в Рийгикогу не прошел ни один одиночный кандидат, хотя мечтатели всегда находились и находятся.
Теперь сравним это с условиями для партий. Согласно ч. 3 ст. 62 закона о выборах Рийгикогу, "в окружных списках тех партий, чьи кандидаты получили по всей республике по меньшей мере 5 процентов голосов, кандидаты выстраиваются по числу отданных за каждого из них голосов. Голоса, отданные за кандидатов из окружного списка одной партии, складываются. Партия получает столько мандатов, во сколько раз число отданных за нее в этом избирательном округе число голосов превышает прямую квоту".
Даже если не затрагивать тему и схему распределения т. н. компенсационных мандатов, из которой одиночные кандидаты исключены, то складывается совершенно очевидное понимание того, что условия прохождения в Рийгикогу для одиночных кандидатов являются насквозь дискриминационными по сравнению с партиями. И голоса, полученные одиночными кандидатами, тоже отходят партиям, потому что условную квоту в 11,9% в округе не набирает никто. И во многом это связано с тем, что избиратели из других избирательных округов могут голосовать за ту же партию, но не могут голосовать за того же одиночного кандидата.
Это очень важное обстоятельство, еще раз подчеркивающее дискриминационный характер условий для одиночных кандидатов. В качестве примера, подтверждающего справедливость данного вывода, можно привести казус Индрека Таранда – одиночного кандидата, набравшего на выборах 2014 года в Европейский парламент 43 369 голосов (а в 2009 –102 460) и получившего вожделенный мандат.
Притом что конкуренция на евровыборах еще жестче, мандатов на страну всего 6, и значит, что взять он должен был более 100/6 = 16,66%. Но – по всей республике, а не в одном избирательном округе. Взять теоретические 16,66% голосов по стране (на деле Таранд взял 13,2% – 43 369 из 328 493 (общее число голосов) оказалось проще, чем 11,9% в округе. Поэтому задача взять 0,99% на выборах в Рийгикогу при условии отказа от избирательных округов представляется совершенно посильной.
Указанная дискриминация – одна из причин, по которой избиратели за одиночных кандидатов на парламентских выборах не голосуют. Прагматичная, надо отметить, причина – чего за них голосовать, если они не пройдут? Вот евровыборы – другое дело, и тут вполне можно выделить "антипартийный" потенциал и спроецировать его на выборы в Рийгикогу.
В 2009 году за одиночных кандидатов было отдано 120 569 голосов из 397 245, т. е. 30,3%.
В 2014 году 66 293 голоса из 328 493, т. е. 20,4%.
В 2019 году 23 621 из 332 104, т. е. 7,1%.
Объяснять подобное падение интереса к одиночным кандидатам на евровыборах – дело политологов, моя же задача – показать, что при честных условиях для одиночных кандидатов при проекции данных результатов на парламентские выборы в Рийгикогу могло бы быть от 7 до 30 беспартийных депутатов из 101.
Тема дискриминации одиночных кандидатов вплотную соприкасается с темой избирательного ценза для партий – как уже было показано выше, это 5%. Тут можно привести в пример п. 18 из комментария к ст. 60 конституции. В которой, в частности, утверждается, что выборы "пропорциональные". А вот что говорит комментарий:
"Установление умеренной величины избирательного ценза (5% для партий, 7% для избирательных союзов) не противоречит принципу пропорциональности, так как он позволяет избежать негативных последствий применения пропорциональной системы – раскола парламента на маленькие фракции. Так, согласно закону о выборах Рийгикогу, в распределении окружных и компенсационных мандатов не участвует партия, которая получила в целом по стране менее 5% от действительных голосов. Потеря отданных за эту партию голосов оправдана, однако, необходимостью обеспечить нормальную работу Рийгикогу, которая была бы затруднена, если бы парламент состоял из конкурирующих между собой представителей маленьких партий".
Трогательный цинизм этих построений заключается в том, что, если большие партии (а они и есть законодатель) договорились не пускать в парламент малые партии, то что уж тогда говорить об одиночных кандидатах? Им там тем более не место…
Приведу еще одно доказательство, но сначала в очередной раз дам по ушам парламенту. Согласно ст. 69 конституции, председатель Рийгикогу и два его заместителя "руководят работой Рийгикогу согласно Riigikogu kodukorra seadus и Riigikogu töökorra seadus". Перевести оба названия хочется как "закон о регламенте Рийгикогу", но видно, что это два разных закона. Они и были, но в 2003 году появился Riigikogu kodu- ja töökorra seadus, т. е. два закона были объединены в один, что представляет собой явное нарушение буквы конституции.
Ч. 1 ст. 40 этого "синтезированного" закона гласит следующее: "Фракцию могут создать и в нее должны входить по меньшей мере пять членов Рийгикогу, избранных по списку кандидатов от одной партии. Избранные по списку кандидатов от одной партии члены Рийгикогу могут создать только одну фракцию". То есть даже если в парламент каким-то чудом попадут пять одиночных кандидатов, то даже при наличии у них такого желания фракцию они создать не смогут, так как не принадлежат не то что к одному, а вообще не принадлежат к какому бы то ни было партийному списку. Но на чудеса, как было показано, законодатель не рассчитывает и делает все, чтобы удержать парламент за "большими парнями".
Еще: согласно п. 1 ст. 103 конституции, право инициировать закон есть у "члена Рийгикогу". Конечно, оно есть еще у фракции, у комиссии и у Правительства Республики, но конституция утверждает, что это право есть у одного (!) члена Рийгикогу. А это значит, что конституция признает даже за одним (!) членом Рийгикогу то же право делать свою основную работу законодателя, что и за "большими парнями".
Но, как только что было показано, в Рийгикогу неоткуда взяться "одному" – туда, с учетом 5%-го барьера, проходят минимум пятерками. Так что все потуги "больших парней" (и примкнувшего к ним Государственного суда) избежать "негативных последствий применения пропорциональной системы" прямо противоречат конституции.
Еще: "В 2006 году я обратился к канцлеру юстиции по вопросу возврата кандидатского залога: согласно ст. 77 Закона о выборах Рийгикогу, залог (и немалый!) возвращается, если партия успешно набрала 5% – точно такой же ценз установлен для прохождения партии в Рийгикогу. Если не набрала – вносится в доходы государства, то есть отбирается. Такой вот бизнес у государства. В запросе канцлеру я счел, что это круто.
Канцлер привел мне в ответ соответствующие решения Государственного суда, согласно которым "разумный залог" не может рассматриваться "в демократических странах как недопустимый имущественный ценз". По мнению Государственного суда и канцлера юстиции, цель залога – избежать легкомысленного выдвижения кандидатов и "отвратить от выдвижения несерьезные объединения и одиночных кандидатов".
Думаю, приведенных доказательств (а их гораздо больше!) достаточно, чтобы подтвердить очевидную дискриминацию одиночных кандидатов. Надо при этом признать, что дискриминировать их чрезвычайно легко, поскольку никакой "корпорации одиночных кандидатов" нет, и спроектировать ее было бы сложно. Так что бороться за их права практически некому.
В чем же выгода от прохождения в парламент одиночных кандидатов, среди которых могут оказаться как умница Рейн Рауд, так и певец Иво Линна – оба популярны далеко за пределами "своих" избирательных округов? Есть целый ряд исследований, показывающих, что один человек всегда умнее коллектива, в нашем случае – партии. Более того, индивидуум обладает личной моралью, которая коллективу вообще не свойственна.
И, наконец, коллективизм – это вообще не про эстонцев. Предоставлю тут слово Юри Райдла, который, излагая Ассамблее Конституции свой проект основного закона, заявил: "Развитие, согласно проекту, будет идти от коллективизма к либерализму, который был так присущ эстонскому хуторянину".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен