– Г-н Русаков, сегодня вопрос с закрытием русских школ в определенной степени заморожен. Никто не заявляет о том, что с завтрашнего дня в Эстонии все русские школы будут ликвидированы. Но сколько продлится эта ситуация, и возможно ли, что переход на полную эстоноязычную систему образования будет происходить постепенно?

– Этим путем и идут в Эстонии. Наша страна в этом вопросе мудрее Латвии. Если Рига в один момент закрывает все русские школы, эстонцы ведут себя хитрее. В Латвии идут законодательным путем, а в Эстонии делают якобы добровольно. Классический пример – русская гимназия в Тарту, где русские составляют 16% населения города. В эту гимназию поставили директором эстонку, и она перевела учреждение на эстонский язык без всяких законов.

Там существуют какие-то хитрые программы: раннее погружение и позднее погружение в язык. В итоге единственную русскую гимназию директриса превратила в эстонскую. Вот такая мечта националистов – когда русские дети учатся отдельно от эстонских, но тоже на эстонском языке.

Почему мэр Таллина поддерживает русскоязычные школы

Как мы видим, это поощряет и президент Эстонии, которая вручила медаль директрисе на очередном праздновании годовщины Эстонской Республики. В других школах, конечно, не настолько все плохо, но уже является нормой, когда с первого класса какие-то предметы преподают на эстонском языке. Это создает тоже большие проблемы.

У меня сын с первого класса учил природоведение. И за шесть лет, пока он учил этот предмет, можно написать книгу Салтыкова-Щедрина "История города Глупова", потому что за это время сменилось пять учителей. Школа – элитарная, где прислушиваются к мнению родителей, которые зачастую недовольны учителями. Но проблема ведь не в учителях, а в том, что они преподают на эстонском языке.

– Значит проблема не в языке, а в качестве образования?  В Эстонии просто не хватает учителей, которые бы готовили русскоязычных школьников к обучению на эстонском?

– Здесь пытаются одну проблему решить путем создания других. О качестве преподавания эстонского языка судить сложно, потому что это зависит от школы, педагога и желания ученика.

У нас путают изучение эстонского языка с обучением на эстонском языке – это абсолютно разные вещи. Естественно, надо изучать эстонский язык и он преподается с первого класса. Выпускники русских школ прекрасно владеют государственным языком. И статистика показывает, что уровень языка у выпускников русских школ из года в год становится лучше.

Захарова: "единая школа" в Эстонии не отвечает интересам русского населения

– Часто можно слышать мнение, что уровень преподавание эстонского языка не дает русскоязычным школьникам овладеть этим языком в должной мере. В связи с этим родители предпочитают отдавать ребенка в эстонские школы.

– Во-первых, родители, которые не боятся отдавать ребенка в эстонские школы, находятся в меньшинстве. Причем в значительном меньшинстве, потому что это вещь очень опасная, и ребенок может вообще ничего не понимать в такой школе. Таллинским университетом было проведено исследование под названием "иноязычный ребенок в эстонской школе".

Выяснилось, что ученик с высокими способностями показывает средние способности, а со средними – низкие. Получается, что иноязычным школьникам сложнее учиться. К этому добавляются проблемы, связанные с интеграцией в эстонский коллектив – кто-то адаптируется, кто то нет.

И пропаганда русофобии, которая происходит в средствах массовой информации, отражается на детях. Если им в семье говорят, что русский – это зло, то к русским соответствующе и относятся.

Дети, которые вынуждены учиться в эстонских школах, на выходе должны быть большими эстонцами, чем сами эстонцы. Они тоже начинают не любить русских, начинают стесняться своих родителей.

– А как вы относитесь к идее, озвученной лидером партии "Эстония 200" Кристиной Каллас, о совместном обучении эстонцев и русских?

– Что касается Кристины Калас, ее уже прямо спросили: "На каком языке русские дети будут учится совместно с эстонскими?". Она ответила: "Какая разница". А разница есть – язык либо один, либо другой. И в этом случае, естественно, эстонский. Каллас согласна с тем, что на первоначальном этапе какие-то предметы будут преподаваться на русском языке, но в перспективе – только на эстонском. А кому это надо? Как показали результаты выборов – никому. Ни русским, ни эстонцам.

– А действительно ли проблема параллельных обществ существует в Эстонии? Нужно ли кого-то куда-то интегрировать, или русские и эстонцы комфортно себя ощущают в таком состоянии?

– Сложно сказать, проблема ли то. Действительно, у русских разное восприятие с эстонцами, например, Великой Отечественной войны. У нас 9 мая на военное кладбище приходят все русские, которые живут в Таллине. У эстонцев же отношение к этому празднику совсем иное. Когда-то депутат Оудекки Лооне, с которой мы дружим,  пришла на это кладбище и возложила цветы к Бронзовому солдату, так за это эстонцы ее чуть не съели. А Кристина Каллас хочет, чтобы русские дети носили цветы не к Бронзовому солдату, а к ветеранам 20-й дивизии СС. Тогда в Эстонии все будет "хорошо". Но мы не хотим такую Эстонию.

– Неужели большинство эстонцев действительно разделяют такие националистические настроения, или все-таки это небольшая, но активная часть общества?

– Если судить по результатам выборов, то получается, что большинство. Мы видим, что к власти проходят практически только правые партии. В Эстонии к любому названию партии можно добавить слово "национал", и будет все органично. Если судить по опросам, которые касались судьбы русских школ, то только треть эстонцев высказалась за их сохранение.