Свои списки в Эстонии выставили 9 партий, что на одну больше, чем в 2014 году. Полные списки, как и в 2014 году, выставили Партия реформ, Центристская партия, Социал-демократическая партия Эстонии, "Отечество", Консервативная народная партия (EKRE) и "Эстония 200". Участвуют в выборах также такие политические силы, как "Богатство жизни", "Зеленые Эстонии" и Объединенная левая партия Эстонии (ОЛПЭ).
Об особенностях выборов в Европарламент рассказал бывший депутат Рийгикогу, эксперт по вопросам внешней политики Тоомас Алаталу.
– Г-н Алаталу, как вы помните, в 2014 году в Эстонии явка на выборах в Европарламент составила 36,5%, что было на 7% меньше, чем в 2009 году. Почему европейские выборы перестают быть принципиально важным событием в жизни Эстонии?
– Потому что в принципе известно, каково будет распределение между ведущими партиями, и кто сколько в итоге получит.
Согласно прогнозам, у реформистов будет два места, у социал-демократов – тоже два, а остальные два или три места распределятся между "Отечеством" (Isamaa), Центристской партией и EKRE. В этом плане картина ясна.
– А в чем, на ваш взгляд, главная интрига нынешних выборов?
– В начале марта в Эстонии состоялись парламентские выборы, и они дали в определенном смысле неожиданный результат: правительство было сформировано центристами.
Реформисты и социал-демократы оказались в оппозиции, и поэтому на предстоящих выборах в Европарламент главный вопрос в том, сколько голосов получит нынешняя правящая коалиция и сколько – оппозиционные партии. Оппозиция хочет здесь взять реванш. Она до сих пор не отказалась от планов свергнуть правительство. 
Членство в Европарламенте не так важно. Более важно то, кто будет представлять Эстонию в Европейской комиссии, то есть будет ли там представитель от правящей коалиции или оппозиции. Сейчас Эстонию в Еврокомиссии представляет Андрус Ансип, но уже понятно, что коалиция хочет отправить туда представителя центристов. Поэтому главная интрига в том, кто будет представлять Эстонию в Еврокомиссии.
Всем понятно, что места в Европарламенте не представляют такой же ценности, как представительство в Еврокомиссии. И если на прошлых выборах явка в Эстонии составила порядка 36%, то сейчас, скорее всего, она будет больше 40%.
– А если оппозиция получит больше мест в Европарламенте, станет ли это тревожным сигналом для правящей коалиции?
– В принципе, сейчас у нас ситуация как в Америке, где демократы до сих пор не примерились с тем, что [Дональд] Трамп находится у власти. Хотя изначально формально обещали (и даже есть такая общая традиция) не ругать правительство первые 100 дней, у нас уже со второго дня слышна одна сплошная критика. Но у нас в Эстонии сейчас просто не спокойное время.
Мы ожидаем результатов выборов, прежде всего, для того, чтобы понять, сохранится ли эта борьба "всех против всех" и после 26 мая.
– Стоит ли ждать каких-то сюрпризов?
– Результаты выборов могут быть неожиданными. Например, во время выборов в Финляндии в течение долгого времени все были уверены, что праворадикальная партия "Истинные финны" получит только 8% голосов. Но через два месяца после прогнозов на выборах она получила 17,5%. То есть в ситуации, когда идет психологическая война – война "всех против всех" – часть населения предпочитает не высказываться, а просто голосовать так, как хочет. Я думаю, у нас тоже могут быть такого рода "неожиданности". Возможно, EKRE получит даже не одно, а два места.
– А видите ли вы какие-то принципиальные различия в предвыборных гонках 2014 и 2019 годов?
– В принципе, их нет. И проблемы, которые сохраняются с Брюсселем, у нас остаются те же. Напомню, что в 2004 году страны Балтии и другие государства Восточной Европы вошли в Евросоюз в ситуации, при которой нашему сельскому хозяйству выделили меньше субсидий, чем Западной Европе. И тогда нам обещали, что эта разница компенсируется, и в будущем мы получим больше, но этого, к сожалению, не случилось. 
– Эта проблема сохраняется до сих пор?
– Да, и даже на последних теледебатах тоже говорилось, что надо чувствовать себя наравне с другими странами. А наши политики, представляющие Эстонию в Европарламенте, оказались слабыми и не способными достойно отстаивать интересы страны. Это наша беда, и сейчас туда, скорее всего, отправятся такие же люди, которые не умеют выделяться среди этой большой группы из более чем 700 депутатов.
– То есть с вашей точки зрения, такие депутаты, как, например, Яна Тоом, не справляются со своей задачей?
– У Яны Тоом своя миссия. Она там скорее [защищает] русскоязычное население [Эстонии], и по результатам выборов стоит ожидать, что ее тактикой поведения все будут довольны.
Я сейчас говорю об остальных пяти или шести депутатах, которые могут там оказаться. Я не вижу, чтобы у них был особый потенциал поднимать авторитет страны, которая в принципе имеет довольно высокий рейтинг и хороший имидж. Но мы не смогли помочь нашим аграриям за последние 15 лет, и это серьезная недоработка. Поэтому надо более критически относиться к тому, кого мы выбираем и посылаем в Брюссель.
– А зачем правящим элитам вообще выборы в Европарламент?
– Наша верхушка сразу же поняла, что места в Европарламенте – довольно выгодные посты, и их хорошо бы иметь.
И если сейчас в Латвии активно призывают людей активно участвовать в выборах, то у нас это не так, поскольку в Эстонии, как я говорил вначале, вопрос в общем-то решен – все знают, кто сколько получит мест. У нас такое "расслабление" началось сразу же после выборов в Рийгикогу.
– Как вы думаете, стоило бы депутатам всех стран Восточной Европы объединиться в какой-то единый блок для того, чтобы лоббировать свои интересы в Брюсселе?
– Страны Вышеградской группы (Чехия, Словакия, Польша, Венгрия – прим. Baltnews) в принципе так и поступают. Но с другой стороны, западные европейцы были тоже умны. Тогда в 2004 году было решено резко расширить ЕС, и была сразу придумана нынешняя партийная система, состоящая из традиционных политических сил. И тогда постарались все процессы взять под свой контроль. И только чуть позже стали формироваться новые группы по странам.
Но сейчас, я думаю, никто все-таки не хочет противостояния по линии "Западная Европа – Восточная Европа". В любом случае будут созданы такие группировки, которые объединят всех. Но, может быть, социал-демократы из Восточной Европы образуют самостоятельную группу внутри большой Партии европейских социалистов.
– А что вы можете сказать об EKRE? В этом году партия также участвует в выборах и даже намерена войти в блок с другими партиями евроскептиков, которые, к слову, иначе относятся к России. Например, "Национальное объединение" Марин Ле Пен, "Лига Севера" Маттео Сальвини выступают по отношению к России с дружественных позиций, в то время как EKRE – нет. Станет ли это проблемой для их дальнейшего сотрудничества?
– Скорее всего, нет. Как вы помните, Марин Ле Пен с группой правых радикалов недавно побывала в Эстонии. Это была ее предвыборная агитационная кампания, и по итогам встречи был дан ответ на ваш вопрос: позиция EKRE по России не совпадает с позицией Ле Пен, но это никак не мешает им сотрудничать. И поэтому в этих вопросах у политиков "двойная политика": в каких-то вопросах позиция сходится, а в каких-то нет.
– А вам не кажется странным, что в европарламент баллотируются политики, выступающие против Евросоюза?
– Таких политиков нет. Это просто другие [политики] пытаются доказать, что это так. Если внимательно посмотреть на их высказывания, можно понять, что никто не против. У Эстонии такое геополитическое положение, что просто немыслимо быть вне Европейского Союза. Это просто нечестный прием в политической борьбе. У нас все за Евросоюз.
– Удастся ли евроскептикам изменить облик ЕС?
– Хотелось бы, потому что было сделано достаточно много глупостей, и там [в Брюсселе] привыкли, что если они дают какую-то команду, все сразу "за". Но это просто не реально. Они думают, что все, что они предлагают, очень умно. Но надо все-таки обсуждать, вести диалог и тогда решать. И с таким настроением, я думаю, наши депутаты будут стараться выступать, а не просто со всем соглашаться.
– Но Эстония получает дотации из ЕС. В контексте Брекзита и изменения политики Брюсселя в отношении Восточной Европы, что будет с евродотациями? Они же будут сокращены. 
– Они их сократят, но все равно они в долгу перед нашими аграриями. Мы за это заплатили довольно высокую цену. Наши сельские районы во многих местах просто пустуют, поскольку было недостаточно денег.
Но с другой стороны, такие трудности в период капитализма бывают, и поскольку это уже будет не первый кризис (в том смысле, что мы чего-то не получим), мы научились переживать такие времена. Поэтому особой трагедии я тут не вижу. У нас есть приоритетные сферы деятельности, например, "э-государство", и с помощью высоких технологий, мы сможем оставаться на нужном уровне.
– А заставит ли это страны Балтии отвернуться от Брюсселя и обратить свое внимание на США?
– Это зависит больше от Трампа. Он же принимает решения. Но также пора бы уже лучше понимать его политику, чем мы это делаем сейчас. Ведь та информация, которую наши журналисты передают из США, – это, прежде всего, точка зрения демократов, а не действующей администрации. И Европе следует лучше знать, в чем заключается политика Трампа.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен