О русских школах
– Г-н Хельме, одной из наиболее острых тем в преддверии выборов в Рийгикогу стала проблема реформирования образования и вопрос о статусе русских школ. Как образование должно развиваться, и что делать с образованием на русском языке?
– На мой взгляд, образование в Эстонии должно развиваться так, чтобы все люди, окончившие школу, могли владеть эстонским языком. Но не таким образом, каким предлагает это делать Партия реформ. Она предлагает просто перевести все школы на эстонский язык, как будто это решит все проблемы. Так это никогда работать не будет. Люди, которые говорят на русском языке, не могут быть готовы к таким кардинальным переменам.
Мы считаем, что для начала нам необходимо достаточное количество учителей эстонского языка. Мы хотим ввести изучение эстонского языка с детского сада, чтобы дети уже там получили первые знания языка, и чтобы весь этот процесс был как можно более гибким и по возможности начался с самых молодых лет. Чтобы не было так, что дети, говорящие только на русском, при переходе в гимназию должны начинать учить какие-то предметы на эстонском языке. Так это работать не будет.
Мы хотим проводить дополнительную подготовку учителей, учебных материалов и так далее. Все это для того, чтобы было удобно и действительно эффективно, а не ради того, чтобы просто принять какие-то политические решения.
– Так что же делать с русскими школами? Нужно ли их сохранять или ликвидировать?
– Если русскоязычные школы и будут, то они должны быть частными. Государственная образовательная система, скажем, в течение 10 лет должна перейти на эстонский язык.
О русском языке
– А какой статус должен иметь русский язык?
– Такой же, как и сегодня. Люди используют русский язык, и никто, конечно, не будет бороться против него, потому что у нас довольно большой процент тех, для кого русский – родной язык. Так что русский язык, конечно, есть и будет в Эстонии. Однако мы хотим, чтобы все люди, говорящие по-русски, могли параллельно свободно говорить и на эстонском.
– Мог бы русский стать вторым государственным языком?
– Нет, этого, конечно, мы поддерживать не будем. С нами рядом есть великое государство Россия, где русский язык существует как язык государственный. Давайте сравним количество людей, для кого эстонский является родным языком, а для кого – русский: около 200 млн человек в мире говорят на русском языке и только порядка 1 млн – на эстонском. Мы должны защищать позиции эстонского языка в нашем государстве.
О негражданах
– На Ваш взгляд, как необходимо решать проблему неграждан? Стоит ли упростить процедуры выдачи эстонского паспорта для лиц, обладающих в настоящий момент серыми паспортами?
– Я не поддерживаю никакого упрощения, потому что это было бы нечестно по отношению к тем людям, которые уже с начала 1990-х годов прошли все процедуры натурализации и выучили эстонский язык.
Однако мы поддерживаем идею того, что надо установить конечный срок действительности серых паспортов. Те, кто до истечения срока пройдут все процедуры, необходимые для получения гражданства, его получат, а те, кто нет, встанут перед выбором: получить гражданство России или какой-либо другой европейкой страны.
– Иными словами, Вы выступаете за то, чтобы оставить все как есть?
– Сейчас обладатели серых паспортов знают, что им удобно поехать и в Россию, и в страны ЕС, поэтому они не слишком заинтересованы в том, чтобы получить только эстонское гражданство, потому что тогда они потеряют возможность ездить в Россию и другие страны СНГ. Но если они будут знать, что существует предельный срок, по окончании которого они потеряют эти возможности, они должны будут делать выбор. Так что все не останется так, как есть.
– А не боитесь ли Вы того, что в случае предоставления негражданам эстонских паспортов, появятся порядка 80 тысяч новых избирателей, которые будут голосовать против вас на выборах?
– Если мы говорим о том, что все русскоязычные люди, которые проживают в Эстонии, лояльны ей, то я не боюсь, что они не будут поддерживать наши идеи. Если они не лояльны Эстонии и при этом лояльны третьим странам, то они, конечно, не будут поддерживать нас. Но я знаю, что существуют тысячи и тысячи таких людей, которые поддерживают нашу партию. Потому что они против массовой иммиграции, в том числе из стран СНГ, а также не поддерживают неолиберальную идеологию, которая говорит, например, что пол – это социальная конструкция. Таких людей в Эстонии достаточно, и они все знают, что только партия EKRE серьезно борется против таких процессов.
О взаимоотношениях с Россией
– Как необходимо выстраивать отношения с Россией?
– Отношения с Россией во многом зависят от нее самой, а не только от Эстонии. Мы хотели бы, чтобы наши отношения были как можно лучше. Но если мы посмотрим на те события, которые произошли в Грузии в 2008 году, ситуацию, которая разворачивается вокруг Украины, то видно, что сейчас Россия занимается развитием своих оборонительных сил и принятием новых оружейных систем.
Если мы принимаем во внимание то, что у России есть мощный арсенал, который можно использовать против маленькой Эстонии, даже не пересекая государственной границы, то мы ни в коем случае не хотим раздражать Россию. Но мы не можем недооценивать то, что по сравнению с Эстонией Россия все-таки очень мощная страна, поэтому мы являемся членом НАТО и считаем, что коллективная оборонительная система стран Альянса даст нам некие гарантии безопасности.
– Вы говорите о том, что нужно все оставить как есть или стоит идти на сближение?
– Если у нас существуют каналы того, чтобы развивать диалог с российскими властями, то этим надо пользоваться. Если у нас есть каналы между Эстонией и областями, которые рядом с нами – Псковская область, Ленинградская область – и их руководством, я думаю, что нужно использовать все возможные уровни диалога с Россией. Но это зависит не только от нас. Это зависит от воли и планов России.
О внешней политике
– Давайте теперь перейдем к НАТО. Поддерживаете ли Вы внешнеполитический курс Эстонии на более полную интеграцию в НАТО, или страна должна двигаться в сторону военного нейтралитета? 
– Эстония, будучи членом НАТО, уже не может иметь военный нейтралитет. Я думаю, что сотрудничество в рамках НАТО идет на пользу нашим оборонительным способностям.
Но наша партия и лично я думаю, что мы должны развивать как можно более плотные двусторонние отношения и с США, потому что всем ясно, что Америка – это мощь, а все остальные государства – это союзники Соединенных Штатов Америки. Мощь НАТО зиждется на мощи США.
Однако мы не хотим быть пассивными членами НАТО точно так же, как не хотим, чтобы наши отношения с Америкой были бы продиктованы только интересами самой Америки. Я думаю, США тоже должны иметь большой интерес в сотрудничестве со станами Балтии.
– А как Вы смотрите на то, что Эстония считает США в каком-то смысле "Большим Братом", всякий раз демонстрируя свою приверженность союза с Америкой? В то же самое время Штатам Прибалтика не особо интересна.
– До тех пор, пока Америка является членом НАТО, не может быть так, что США все равно. Существует договор, который подписали все члены НАТО.
Я знаю, что в США задаются вопросом, почему американские парни должны умирать за страны Балтии. До тех пор, пока Эстония в рамках НАТО участвует в миссиях в Афганистане, Ираке и т. д., точно так же, если понадобится, американские солдаты должны быть здесь у нас. Правда, если США покинут НАТО, то будет совсем другая ситуация.
– Как необходимо решать проблему миграционного кризиса?
– Таким образом, как этим сегодня занимаются Италия, Венгрия, Польша, Австрия. Точно так же.
– Закрывать границы?
– Не закрывать границы. Мы хотим их не закрывать, а контролировать: кто приезжает в Эстонию, по каким документам, для чего и в каком качестве.
– А что делать с заробитчанами с Украины?
– Эстонии стоит вложить больше денег в НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы – прим. Baltnews.ee), внедрить технологические достижения в экономику и таким образом сократить нужду в дешевой рабочей силе, которая приезжает из Украины.
– Значит, для вас существует разница между мигрантами с Украины и Ближнего Востока?
– Украинцы не являются беженцами. Украина – страна большая, и война ведется только в одном уголке страны, так что бежать в Эстонию из Донецка нет никакой необходимости. Если люди действительно являются беженцами, то это совсем другое дело. Однако что-то я не вижу, чтобы 20 тысяч человек, приехавших в Эстонию в прошлом году в основном с Украины, были беженцами.
– Эстония их принимает.
– Их принимают как дешевую рабочую силу, и это неправильно, поскольку это опускает зарплаты до уровня, не удовлетворяющего местных рабочих.
– Так может стоит ограничить их въезд?
– По большому счету эта проблема стала такой острой только в прошлом году. Сейчас правительство должно начать этим заниматься и смотреть, где эти люди работают, как можно компенсировать эту рабочую силу новыми технологиями, или можно сделать так, чтобы эстонцы и эстонские русские, уехавшие в Финляндию, возвращались обратно.
– А как Вы относитесь к легализации однополых браков в Эстонии?
– Мы, конечно, против. Есть определение брака – это союз между одним мужчиной и одной женщиной. Все остальное – это не брак. Люди могут вместе жить, и мы не против этого, но это не может быть браком.
О предвыборной кампании
– В ночь на 7 января партия "Эстония 200" установила политические плакаты на трамвайной остановке в Таллине, на которых было написано "Здесь только русские" и "Здесь только эстонцы". Эта акция вызвала серьезный общественный резонанс. А как бы Вы оценили ее?
– Это глупая провокация. Мы ее не поддерживаем. Лично я не считаю, что в Эстонии существует апартеид или какая-то сегрегационная система.
– Но проблема есть.
– Есть. Однако если русские хотят, чтобы их дети учились только в русскоязычных школах и не учили эстонский язык, то это сегрегация, но они сами выбрали такую сегрегацию.
У нас нет такого, что русские, украинцы, татары, армяне и другие не могут стоять на одной трамвайной остановке. Такого в Эстонии никогда не было и не будет.
– Сейчас, согласно опросам, рейтинг EKRE составляет порядка 20%, но ваша программа вызывает ряд вопросов у политических обозревателей. Они считают, что с такой радикальной программой вы не ставите цель войти в правительство.
– Мы, конечно, хотим в правительство. Если мы в него не войдем, осуществить предвыборные обещания и цели просто невозможно. Можно влиять на процессы, но реализовать программу будет очень трудно.
– А что Вы думаете о нынешней предвыборной гонке? 
– Сейчас в Эстонии говорят, что будто бы друг другу противостоят центристы и реформисты. Это политтехнологическая игра, которую мы серьезно не воспринимаем, тем более обе партии не собираются формировать коалицию друг с другом. Но если мы получим такой результат на выборах, который не позволит нас игнорировать, а центристы и реформисты не смогут вдвоем образовать правительство, то это будет совсем иная ситуация. Я абсолютно уверен, что обе партии будут вести с нами переговоры, чтобы создать новое правительство.
– Чье предложение Вы бы тогда приняли?
– Сейчас трудно сказать, потому что мы войдем в правительство, в котором сможем максимально полно предварить в жизнь свои программные цели. Так что тот, кто будет более гибким, станет нашим партнером.
– Более гибким для Вас?
– Да, конечно. У нас есть все-таки "красные линии": денонсация Закона о сожительстве и восстановление пограничной службы для контроля над границами со стороны европейских стран. Несмотря на то, что это будет не так просто, но мы все-таки хотим это обсуждать. Мы хотим сократить налоги, повысить пенсии, улучшить услуги для семей с маленькими детьми и другое.
Многие вещи есть в программах и других партий, но как всегда дьявол кроется в деталях. Переговоры будут непростые, но мы к ним готовы.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен