Тут же переплетённые между собой истории аж трёх групп, в которых мне довелось когда-то играть – Ferrum, Accolada и Karma. В первой главе своего повествования я рассказал о начале 80-х годов прошлого столетия, о времени рождения FERRUMа. Продолжу: это было время жёсткого дефицита музыкальных товаров: более-менее приличные инструменты, усилители, гитарные струны, барабанные палочки, пластики, тарелки – всё это было найти непросто, и потому иной раз приходилось идти на всякие ухищрения, которые сейчас могут показаться забавными.

Помню, умер один старик, делавший для всего Таллина барабанные палочки, и на какое-то время палочки из магазинов просто пропали. Мы отправились в лес, настругали там более-менее прямых веток, придали им на точильном камне вид барабанных палочек. Вязанки хватало на одну репетицию, после чего Костя топил ими печку.

Или вот пластики – работавший на фармацевтической фабрике Вася решил сам смастерить «шкуры» с глицериновым наполнителем: понавырезал из листов, которые шли на изготовление упаковки для таблеток, круги, склеил их меж собой, а внутрь залил глицерин. Поставил их на барабаны – Бах! Бах! – пластики полопались, глицерин вытек, Вася подскользнулся в луже и чуть голову не разбил об пол.

Не меньшей проблемой были гитарные струны: советские струны могли наверное выдержать вес грузовика, и играя на них, приходилось иной раз применять невероятные физические усилия. Вместо первой струны я ставил струну для балалайки, а поскольку она была коротковата, скреплял её с обрывком гитарной струны с помощью винтика и гаечки. Надо сказать, ребята у нас в команды вообще подобрались с разносторонними интересами и талантами: вокалист Костя проявил себя как неплохой художник-график, впоследствии «перерос» в татуировщика.

Тот же Вася всегда был неравнодушен к технике. К нему на балкон повадились лазить и гадить там коты — и тогда Василий обклеил там всё полосками фольги, припаял к ней провода, их же присоединил к маленькой динамо-машине. После чего стал устраивать для друзей сеансы «кошачьего цирка»: залезет зловредный котяра на балкон, Вася «вжик!» рукояткой динамо-машинки, и кот, получая слабые удары током, выделывает поразительные кульбиты. Правда, вскоре Васе это несколько садистское увлечение наскучило. А ещё, помню, увидел он выброшенный на помойку интригующего вида агрегат и приволок его домой для изучения и ремонта — агрегат сей очень походил на мощный усилитель. Раскрыл Вася «усилитель», а там, помимо вполне привычных на вид схем… ну, вот зачем там стояло в ряд десяток батареек от фонарика, присоединённых к кокарде от фуражки советского пограничника? Непонятный агрегат вернулся на помойку.

А я «подсел» на литературную деятельность, и подтолкнули меня на эту стезю плохие фильмы ужасов: подумалось как-то: «а не попробовать ли мне сочинить историю поинтересней, чем этот шлак?». В числе прочего написал ряд юмористических рассказов для эротического сайта «Body», за что был премирован старым компьютером.

Следующим запомнившимся эпизодом был концерт, на который мы попали по недоразумению: собирались играть на концерте, который устраивал местный таллинский «массовик-затейник» Толик Белов, но нам дали не тот адрес, и вместо этого мы в самый последний момент вписались в какой-то эстонский конкурс молодых талантов. Там заседала строгая на вид комиссия; мы в коридоре на выданных листах написали тексты исполняемых песен (всё равно их никто, конечно, читать не стал). Была там пара смешных эпизодов. Одна эстонская группа поголовно одетая в форму железнодорожников, играла что-то пафосно-заунывное на блатных аккордах. Их упитанный толстощёкий басист с перепугу спрятался за басовую колонку, из-за которой временами выглядывал как хомячок из норки, затравленно поблёскивая глазками-бусинками – смешной такой парнишка.

А ещё к Васе подошёл пацан, и запинаясь, попросил показать, как играть на барабанах, а то у него через десять минут выступление.

— Так ты хоть что-то умеешь? – поинтересовался Василий.
— Нет, — скромно потупился паренёк. – Меня только вчера взяли в группу.

Что-то там Василий ему по-быстрому объяснил, и посветлевший лицом юнец пошёл выступать.

Мы должны были играть в самом конце, потому с тревогой смотрели на сцену – а там творилось нечто нехорошее: чуть ли не каждая группа после своего выступления, что-то да уносила со сцены, и к нашему выходу мы на сцене обнаружили лишь один задрипанный гитарный комбарь да половину ударной установки. И всё же мы как-то измудрились сыграть две или три песни – и получили почётную грамоту и приз, что-то типа вазочки для цветов. А отметили нас за «мощный вокал и за то, что вообще что-то смогли сыграть на остатках аппаратуры».

И вот с того концерта как-то так и пошло, что FERRUM стали играть исключительно на эстонских мероприятиях, несмотря на русские тексты песен, срывая аплодисменты и везде неизменно получая горячий приём.

Вообще, конец 80-х был странным времечком: какие-то спонтанные поездки неведомо куда и концерты неведомо где, и иной раз общаясь на Харьюской горке с каким-то волосатым чуваком, ты спустя какое-то время вдруг понимал, что это очередная легенда советского рока, неведомо как забредшая на местную тусовку…

Вспоминается одна совершенно нелепая поездка в город Палдиски: кто-то, по-моему Володя Адаричев из недо-поп-группы «Новости» организовал там концерт таллинских групп. Прибыв на место, увидели мы на вокзале коряво написанную афишку, начинающуюся словами «Выступают столичные звёзды», а в клубе на сцене – две задрипанные колоночки (на таких обычно дома музыку слушают) и меж ними нечто, напоминающее полумёртвый усилитель. По сцене деловито расхаживал пузатенький старшина. – «А когда концертный аппарат поставят?» — спросили мы. – «А вам что, этого недостаточно?» — удивился дяденька военный. Короче, мы тихо вернулись в Таллин.

Наш первый «солидный» концерт для русской аудитории состоялся где-то весной 88 года в клубе железнодорожников (концерт устраивал Анатолий Белов). Все команды выступавшие в тот день не помню: вроде были «Не Ждали», потом «Апрельский марш», а потом мы со своим металлом а ля Black Sabbath – такая вот странная подборка. До того обласканные эстонской публикой, здесь мы встретили гораздо более сдержанный приём и это обескураживало.

Следующей заметной вехой стало участие в большом конкурсе-фестивале «Noorte Muusa» в 1989 году, который поэтапно проходил с 29 апреля по 4 мая. Мы к тому времени с Костиного чердака уже переехали на новую репетиционную точку – в актовый зал автобазы, группа была хорошо сыграна и мы настроились на победу. Там же, при помощи двух бобинных магнитофонов «Союз», разнокалиберных, разномастных микрофонов и старого плёночного ревербератора мы записали свой первый магнито-альбом «Лес». Обложку — выложенное из корявых деревьев слово «Лес» и какого-то монстра, вылезающего из бурелома — нарисовал Костя. Тогда же про нас вышла первая статья в газете «Молодёжь Эстонии». – «Это не ты ли на фотографии?» — спрашивали меня на работе, тыча газетой под нос. – «Нет, не я», — отвечал я, дабы избежать ненужных расспросов. – «А похож», — качали головами работяги.

Однако вернёмся к фестивалю. Ведущим концертов а также главой отборочной комиссии был Гуннар Грапс, которому наша группа очень понравилась: он относился к нам весьма приветливо, перед выступлениями всегда заходил в гримёрку поболтать и приободрить. Грапс старался ставить наши выступления на лучшее время и всегда переживал за нас. Итак, мы вышли-таки в финал и должны были играть на гала-концерте – а он проходил в парке «Kadriorg» в каком-то большом спортивном ангаре. Вот тут начались странности: FERRUM вдруг исчезли из списка выступающих групп! Мы разыскали в зале Грапса, стали выяснять в чём дело, но он смотрел куда-то в сторону и не смог сказать ничего определённого. В конце-концов за нас вступились русские ребята из комитета комсомола и группу к участию допустили.

Как мы поняли по ряду прозвучавших намёков, некоторым национально озабоченным людям, причастным к проведению фестиваля, очень не нравилось что русская группа уверенно рвётся к победе. Cвоего рода «потолок» музыкальной карьеры для русских групп Эстонии ощущался всегда: на каких бы больших фестивалях мы не выступали, как бы ни хвалили нас организаторы, всегда наступал момент, когда произносилось с непритворным сожалением: «Вот если бы вы были эстонцами, вы бы шагнули далеко, а так… эх!»

Итак мы впервые оказались на большой сцене – за спиной стояла стена «Маршаллов», жарили прожектора, всё в радужном дыму. Лично у меня поначалу от волнения поджилки тряслись, но потом всё пошло как надо. Публика колбасилась, но были и экстремальные моменты: один раз на сцену залетел кирпич, потом на сцену запрыгнул один чувак, полез подпевать и дружески обниматься и едва не свернул мне шею, а потом какой-то обдолбанный идиот приставил к сцене лестницу, и с дубиной в руках полез прямо на меня! Пилил я в тот момент соляк, а сам одним глазком вниз посматривал. Думал: вот сейчас этот урод доползёт до края сцены, а я соло доиграю – и ногой ему в морду – рр-раз! Но тут хулигана с лестницы стянули и надавали ему крепких звиздюлей.

Отыграли мы, вышел Грапс, толканул торжественную речь, и вручил нам приз фестиваля – некую стеклянную фиговину, отдалённо напоминающую строительную рукавицу, плод болезненной фантазии безвестного стеклодува. Надо же – нас выбрали лучшей хеви-группой фестиваля! Сопровождаемые восхищёнными девчоночьими взглядами (не скрою, это грело самолюбие), мы гордо сошли со сцены. Сели в специально присланный за нами микроавтобус и уехали в мэрию – получать справки для работы. По поводу того, что отсутствовали на рабочих местах в связи с участием в культурном мероприятии. Во как!

Естественно, нас пригласили и на следующий год – где мы и облажались. А вышло вот что. За десять минут до нашего выхода на сцену мы хватились – а Василия нет. Нет нигде. Короче, своё выступление мы грубо говоря, просрали. Было очень стыдно перед организаторами и публикой, скандировавшей наше название, не зная, что на сцену мы так и не выйдем. Так и ушли мы несолоно хлебавши. Потом выяснилось, что Вася перепутал время выступления, поехал домой, задремал и всё проспал. Мы жутко на него разозлились и решили выгнать из группы.

Попробовав нескольких кандидатов — один оказался конченым наркоманом, другой алкашом, а третий (с ним даже успели пару демок записать) – просто дураком, мы вернули Василия назад и проиграли с ним ещё пару лет.

В 1991-м вокалист группы «Ревель» Артур Кабулашвили обратился к нам с предложением собрать рок-объединение. Что же, собрали в кучу пяток местных русских групп и назвали этот колхоз странным словом «ТАСОРОГ», что можно перевести как «Таллинский союз рок-групп». Первый концерт нового образования прошёл в ноябре 1989 года был проведён с участием московской группы «Т-34», затем замахнулись на более грандиозное: фестиваль в Горхолле имени Ленина. 13-14 апреля на Ледовой арене забабахали фестиваль под совершенно дурацким лозунгом – «Рок за демократию» (Артур самолично намалевал кособокие буквы на длинной полосе белой материи и вывесил над сценой за несколько часов до первого концерта). Кроме местных команд, таких как FERRUM, «Ревель», «С-топ» и уж не помню каких ещё, были приглашены «Гражданская Оборона», «Время любить», «Телевизор», «Сезон дождей», «Опасные соседи»… вообщем, достаточно много кого можно было увидеть на сцене в эти дни.

Мы играли на второй день – первыми. После долгой и обстоятельной отстройки звука, мы весьма довольные сошли со сцены, и тут за микшерский пульт вдруг сел какой-то непонятный паренёк, как я понял, звукач «Гражданской Обороны» — рассеянно повертел-покрутил кнопочки и рычажки, явно мало понимая, что там к чему – и, естественно, все наши предыдущие труды пошли насмарку.

— Ё… твою мать!!! – заорал наш басист. – Откуда у этого урода руки растут?! Я бы эти ручонки повыдёргивал к чертям собачьим!

Подошедшие Егор Летов и компания выслушали этот поток справедливой брани с понурым видом.

И вот подтянулся народ, и надо было начинать играть. Под обидные крики толпы: «На х…й! ГО давай!», мы грянули, и после первой же песни настрой публики кардинально изменился, сменившись на дружное ликование, и заканчивали мы уже под: «Феррум! Феррум!». Оглушённый рёвом толпы, выбравшийся на сцену Кабулашвили начал было объявлять следующую группу – «Время любить», но толпа требовала: «На х…й! Феррум давай! Давай ещё!».

Но не дали. И более того: раскрыв на следующий день свежий номер газеты «Молодёжь Эстонии» с большой статьёй о фестивале, я с удивлением обнаружил, что наша группа там даже не упомянута, словно и не выступала.

Со временем мы узнали, что нас через «ТАСОРОГ»  неоднократно приглашали выступать в Россию, но Кабулашвили эти предложения неизменно отклонял, ссылаясь на якобы большую занятость FERRUM. «Поразводив» спонсоров «ТАСОРОГ» на немалые бабки, этот скользкий тип в конце концов слинял из Эстонии, и больше его никто не видел…