2 сентября 1945 года с капитуляцией Японии закончился самый масштабный военный конфликт в истории – Вторая мировая война. Сопредседатель фонда "Историческая патриотика", эксперт Российского военно-исторического общества (РВИО) Александр Макушин поведал Baltnews о том, как память об этой мировой катастрофе искажается и почему в Европе происходит развитие идеологий 1930-х годов.
– Г-н Макушин, 2 сентября 1945 года закончилась Вторая мировая война. Создается ощущение, что мир начинает забывать истоки и последствия этой глобальной катастрофы.
– Мне кажется, не столько мир стремится забыть, сколько ему внушается, чтобы он забыл. Сейчас есть возможность пересмотреть итоги Второй мировой войны, причем пересмотреть территориально.
Совсем недавно, например, такое маленькое государство, как Лихтенштейн, объявило территориальные претензии Чехии. Это яркий пример того, что территориальный пересмотр итогов этой войны является основной всех тех событий, которые вокруг происходят. Все мы помним, как в Японии, в период слабости Российской Федерации, активно шла дискуссия о том, что надо забрать "северный территории" (так в Японии называют цепочку островов, располагаемую между Камчаткой и островом Хоккайдо – прим. Baltnews). Притом спор шел даже в количественных категориях: сколько взять – два острова, четыре острова, все, да и еще пол-Сахалина.
Плюс на основу переписывания истории налагается общий кризис. И вполне закономерно, что некоторые страны чувствуют себя достаточно сильными и стремятся пересмотреть итоги войны. Ялтинско-потсдамская система мироустройства кончилась, а новая пока еще не создана. Много разговоров о некой новой Ялте, пока только не понятно, на основании чего она будет строиться.
Предыдущие попытки создания некого мироустройства – это последствия войн: Вестфальская система – после Тридцатилетней войны 1619–1648 годов, Священный союз – последствия войн с Наполеоном, Ялтинско-потсдамское мироустройство – итог Второй мировой войны. Надеюсь, что удастся схожего процесса избежать. Но такая опасность есть. Прошли поколения, умерла большая часть свидетелей, для молодежи война кажется чем-то далеким, из области анахронизма, образа кинематографического или компьютерных игр.
О капитуляции Японии и трансформации истории в стране
– Вы уже упомянули Японию, и Вторая мировая война закончилась с капитуляцией этой страны. Фактически после японцы попали под контроль Соединенных Штатов, несмотря на тот хаос, которую привнес Вашингтон в их страну, атаковав Хиросиму и Нагасаки ядерным оружием. Неужели в Японии тоже забывают собственную историю?
– Да, они стараются это забыть. Поймите, в Японии вообще произошла сильная трансформация исторической памяти. Это очевидно даже не на примере бомбардировки, которая, в общем-то, действительно сейчас воспринимается неверно, а если сделать опрос, то, наверное, выйдет, что бомбил Хиросиму и Нагасаки чуть ли не СССР.
Но еще больше это заметно на примере Нанкинской резни (эпизод Второй японо-китайской войны, в ходе которого в Нанкине, тогдашней столице Китайской Республики, японские военнослужащие совершили массовые убийства и изнасилования гражданского населения – прим. Baltnews).
Если в 1970–1980-е годы Япония еще это признавала, и в стране был внутренний дискурс, то в последние годы, начиная с 2010-х годов – это ужасное событие стремятся вообще нивелировать.
И такая ситуация не только в Японии.
Если мы возьмем знаменитое стихотворение "То, что должно быть сказано" Гюнтера Грасса, выходит, что даже в Германии пытаются забыть правду. А правда в том, что расовые чистки в Европе – самые беспощадные и жестокие – это плод германского национал-социализма. Да, все стремятся предать забвению подобные страницы истории, и мы, наверное, одна из немногих стран, которая об этом помнит. Поэтому это и вызывает раздражение в Европе.
– К слову, премьер-министр Японии Синдзо Абэ ушел в отставку. А он был одним из главных сторонников решения исторического вопроса "северных территорий".
– Конечно. Он поклялся на могиле отца, что вернет их. Такой вот красивый жест.
– Тем не менее в связи с его уходом есть вероятность, что вопрос с Курильскими островами и заключением мирного договора между Токио и Москвой вновь затормозится. Почему с исторической точки зрения этот вопрос стоит столь остро?
– Дело не только в истории. На Дальнем Востоке завязывается давний узел противоречий. Растущий Китай, его претензии, усиление России и падение роли США.
Естественно, получив эти острова, Япония не только заимеет территории, богатые рыбой, в первую очередь – их Тихоокеанский флот получит выход на стратегический морской театр военных действий. Россия, может, потеряет возможность спокойного вывода наших морских сил.
Естественно, Соединенные Штаты в этом заинтересованы и будут все это подогревать. Да и если почитать японскую прессу, то там таких "ура-патриотов", которые готовы чуть ли не новую войну развязать, множество. Так что этот вопрос будет подниматься всегда. И, на мой взгляд, это одна из недоработок СССР, надо было договор все же подписывать. Но имеем, что имеем.
– Но японцы ссылаются на обладание этими территориями до Второй мировой войны.
– Вот тут бы им очень хорошо воткнуть то, как они сказали по поводу Южного Сахалина. Когда в Портсмуте российская делегация говорила, что Сахалин никогда не входил в состав Японии, то японские представители сказали: "Вы проиграли, и ваше мнение здесь никому не интересно!".
Так и здесь. Господа японцы, вы проиграли в 1945 году. И ваше мнение здесь никому не интересно. История – парадоксальная штука, она имеет свойство воздавать. Здесь это и произошло в определенном смысле.
Об идеологиях Второй мировой и возрождении национализма
– Япония была в союзе с фашистской Италией и нацистской Германией. Почему столь жестокие идеологии нашли поддержу у японцев?
– Стоит напомнить, что в самой Японии как такового национал-социализма, например, не было. Там была другая идея – сфера японского процветания. И по большому счету японцы начали боевые действия значительно раньше, в начале 1930-х годов. Самурайский дух в Японии был очень силен.
Япония в начале XX века находилась в эйфории от победы над Россией в 1905 году, от успешных действий против Германии во время Первой мировой войны. Это был мощный империалистический хищник, которому не хватало территорий. Они захватили север Китая, создав там марионеточное государство Маньчжоу-го, проводили там программы переселения японского населения. Принимали бесчеловечные биологические опыты, о которых сейчас не любят вспоминать. Хищник просто выбрал сторону и стремился к захвату территорий.
Кстати, интересно, что японцы успели захватить и первоклассную британскую крепость Сингапур, которая, в отличие от Севастополя и Сталинграда, была подготовлена к обороне, а продержалась критически мало.
– А что касается обществ Германии и Италии? Неужели европейские ценности затмились лозунгами о расовой исключительности и свободе, дарованной приверженцам фашизма?
– Это все последствия Первой мировой войны. Глубочайший кризис идеологии, если не брать в расчет материальные и экономические причины. Церковь, которая была идеологическим механизмом перед Первой мировой войной, в результате этой гигантской мясорубки потеряла свое значение.
Ведь есть понятие "потерянного поколения" в европейской литературе, поколения, которое прошло окопную войну. Это очень страшно и тяжело. Хорошо, что Россию это как-то минуло, Гражданская война у нас это переломила.
Но на самом деле и [Адольф] Гитлер, и [Бенито] Муссолини – такое же порождение Первой мировой войны. И их идеологии тоже. Первую мировую войну в Европе называют Великой войной. Войной, которая положила конец уютному миру XIX века, описанному в романах Конана Дойля. Он кончился.
Потом последовал экономический кризис. Тут очень много факторов, которые в итоге наложились один на другой и породили дикую идеологию национал-социализма. Причем это не идеология мелких лавочников, это порождение, в том числе, и германских интеллектуальных кругов. Поэтому она была столь стройной, и поэтому за ней шли.
– Вы не раз говорили, что национализм в современной Европе возрождается. Связано ли это с новым кризисом идей, и имеет ли он что-то общее с идеологиями 1930-х годов?
– На мой взгляд, имеет. Идет развитие этой идеологии. Сейчас очень тяжело строить национальное государство, хотя поляки и венгры небезуспешно пытаются. Но какие сейчас политические идеи могут предложить Европе? Идею мультикультурализма? Идею сорока двух гендеров? Ну, извините, эти идеи могли жить в определенной экономической ситуации, а сейчас она меняется. И в кризис, очевидно, будут востребованы идеи, которые просты в объяснении (а национал-социализм в этом понимании прост) и дадут за короткий период определенный эффект.
Не хочется этого признавать, но Гитлер его добился, другой вопрос – какой ценой. И он вернул достоинство тем, кто считал себя в ситуации послевоенного кризиса оскорбленным. То же самое и сейчас. Я думаю, в Европе не все с радостью воспринимают то, что Германия становится неспокойным местом.
Мы с вами уже не помним, а недавно в этой стране на Рождество были массовые изнасилования. А немцы не забыли. И идеология, которая скажет им: "Мы вернем вам достоинство, мы выгоним этих мигрантов, которые не хотят жить по нашим правилам" – вы думаете, она не найдет людей, которые ее будут поддерживать? Я вот думаю, найдет.
– Среди каких кругов такие идеи наиболее популярны?
– Мне кажется, зарождать эту идею будут интеллектуалы, а популярна она будет среди молодежи. Потому что молодежь, что у нас, что в Европе – это самая критическая и мало подготовленная к реальной жизни страта населения. Им тяжело устроиться на работу. Что им, сидеть на пособия, родительские деньги? Молодежи свойственен порыв, кто-то может вложить им в голову эту идею. Яркий пример – Белоруссия: люди выходят протестовать за что-то? Да они просто считают себя оскорбленными. И молодежь всегда стремится к красивому антуражу. Поэтому я уверен, что скоро мы увидим в Европе крупные социальные трансформации.
– Кстати, Латвия и Эстония при финансовой поддержке Евросоюза обещали запустить новый туристический маршрут. Туристам предлагают посетить места, связанные с деятельностью "лесных братьев" – пособников нацистов.
– Это традиционная русофобия. Те люди, которые заседают в Европарламенте, воспитаны на идеях европейской интеллигенции конца 1990-х – начала 2000-х. Мы тогда были слабы, Европа этим пользовалась. Даже во вред себе. Например, Украина не принесла ЕС ничего, кроме проблем, но они дальше упорно пытаются дестабилизировать эту страну.
Так же и здесь. Люди стали не политиками, а догматиками. Как при позднем СССР – во главу угла становится не Realpolitik, а догматическая вера в то, что Россия якобы развалится, в то, что надо проповедать либерализм, даже в ущерб себе, уничтожать память, вокруг РФ выстраивать "санитарный кордон". Кроме того, сейчас в Европе крайне низкое качество политической элиты.
Об истории Второй мировой у стран-союзников СССР
– Поговорим про страны-союзницы СССР. Что с исторической памятью происходит у них?
– В США история Второй мировой войны в основном сведена к боям на Тихом океане и к высадке в Нормандии. Американское преподавание истории вообще американоцентрично.
А в Англии, например, есть великолепный Имперский военный музей. Там роль Великобритании показана достойно.
Что касается роли СССР, да, на Западе пытаются внедрить концепцию равной вины двух диктаторских режимов (имеется в виду возложение ответственности за развязывание Второй мировой войны как на СССР, так и на нацистскую Германию – прим. Baltnews) и представить роль Москвы как второстепенную.
– Многие историки замечали, что, например, английские учебники отрицают ведущую роль в разгроме нацизма не только СССР, но и США. А президент США Дональд Трамп недавно в социальных сетях заявил, что в освобождении Освенцима участвовали только американцы. Получается, что союзники Советского Союза вычеркивают не только Москву из истории Второй мировой, но и друг друга?
– А никто не снимал противоречий между Англией и США. У нас очень любят говорить про англосаксонский мир, но в некоторых ситуациях он выступает как единый механизм, а в некоторых – имеет четкую внутривидовую конкуренцию. Она есть, она обостряется. Обострение экономического кризиса порождает противоречия во всех сферах. Мы будем и дальше это видеть, потому что, скорее всего, это будет только нарастать.
– Власти многих стран занимаются политизацией истории. Но есть ли шанс, что она будет сохранена в общественном сознании, и как современникам бороться с ростом популярности национализма?
– С этим тяжело бороться. Тут важен общий уровень образования и повышение общего культурного уровня населения – другого пути нет. А будет ли история не политизироваться? Вряд ли. Точно не в ближайшее время.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен