Польша и Венгрия провалили утверждение проекта бюджета Евросоюза на следующую семилетку. И затормозили таким образом распределение средств фонда "вытаскивания" экономик стран альянса из коронавирусного кризиса.
"Мы все в глубоком дерь..." – практически ни одно издание в Европе не удержалось от цитирования неназванного по этическим, вероятно, соображениям высокопоставленного брюссельского чиновника. Который с непривычной для европейского истеблишмента, но такой яркой экспрессией высказался по поводу провала утверждения проекта бюджета Евросоюза.
Прилагающиеся к цитате комментарии, новости и прогнозы – по сути своей есть лишь размышления о реальной глубине названной чиновником субстанции и о том, продуктом какой именно и чьей жизнедеятельности она стала.
Варшава и Будапешт остановили утверждение проекта бюджета в размере 1,08 триллиона евро и связанного с ним аварийного 750-миллиардного фонда спасения экономик стран альянса от коронавирусного кризиса. Сделали они это, как и ожидалось, отказавшись поддержать введенную в тексты проектов дополнения об обязательном соблюдении принципа главенства права как условия получения денег фондов Евросоюза. Именно к Венгрии и Польше у Брюсселя и западноевропейских "тяжеловесов" по этой части имеется немало претензий.
Власти этих двух стран переживают затянувшийся конфликт с Брюсселем и обвиняются вместе и по-отдельности в нарушении принципа независимости судебной власти и средств массовой информации, других проступках, не совместимых, как полагают, с европейскими ценностями.
Брюссель не любит блоки и союзы внутри Евросоюза
Предыстория этого противостояния достаточно хорошо известна и неоднократно описана, в том числе и Baltnews. Примечательно то, что на этот раз Венгрия и Польша остались в полном одиночестве и не были поддержаны ни остальными странами Вишеградской группы (Чехией и Словакией), ни государствами Восточной Европы, включая страны Балтии. Никто не рискнул показаться "отщепенцем", поставившим под угрозу своевременное распределение так необходимых сейчас денег фондов Евросоюза.
Что дало многим обозревателям основания говорить о политической "кончине" как Вишеградской группы, так и гипотетического восточноевропейского единства как такового. Брюссель действительно не любит всяческие блоки внутри союза, в том числе и проамериканскую "Инициативу трех морей", прокитайскую инициативу "17+1". Все они имеют целью объединить менее благополучную, чем Запад, Восточную Европу, и все они, как можно понять подоплеку нелюбви Брюсселя, сдерживают формирование единого политического, экономического пространства альянса. То есть создание новой сверхдержавы. Сознательно или случайно, но Евросоюзу удалось на этот раз "растащить" все восточные блоки, оставив в одиночестве их лидеров – Польшу и Венгрию.
Вообще-то, существование восточноевропейского единства в противостоянии "диктату" Брюсселя изначально выглядело сомнительным, но теоретическая вероятность сплочения по экономико-географическому признаку и, как следствие, углубления раскола по границе между богатым Западом и небогатым Востоком, пожалуй, все же имелась.
Обе стороны использовали бюрократические приемы
Хотя высокий риск провала утверждения проекта бюджета был очевиден – Варшава и Будапешт заранее предупреждали о своей готовности его заблокировать – Брюссель не пошел на уступки, ожидая таковых от "бунтарей". Но все многочисленные беседы европейских лидеров с "мятежными" столицами оказались безрезультатными.
И Евросоюз с помощью процедурных ухищрений попытался поставить Варшаву и Будапешт перед фактом утверждения проекта бюджета с поправкой насчет финансирования стран альянса лишь при условии соблюдения ими принципа главенства права.
А поляки и венгры посредством аналогичных бюрократических ухищрений провалили эту затею, отказавшись участвовать в процедуре письменного утверждения одной из составляющих проекта бюджета. Да еще и обозвали Брюссель и "некоторые страны" в комментариях правительственных чиновников "шантажистами" и "политическими поработителями".
Отметив, в частности, что термин "главенство права" не имеет четкой, однозначной и согласованной со всеми членами альянса правовой дефиниции, а потому может быть истолкован тем же Брюсселем, как ему вздумается, и использован в качестве рычага политического давления. То есть для подрыва суверенитета независимых государств Евросоюза.
Бюджетный кризис кончится, кризис доверия останется
И в этом, вероятно, и состоит суть кризиса взаимоотношений между разными частями альянса, поводом для которого на этот раз стал проект бюджета и "злосчастная" клауза о деньгах и верховенстве права. Вступая в союз и принимая решения, которые с каждым годом охватывают все большее количество сфер государственной деятельности, страны Евросоюза как бы соглашаются с тем, что он должен двигаться в сторону чего-то подобного "Европейской федерации". Постепенно превращаясь из экономического союза в то, чем, собственно, и хотела бы его видеть значительная часть населения континента.
Но скорость и глубина таких превращений в разных европейских столицах оцениваются в зависимости от степени приверженности правящих партий национальной идее.
Бюджетный кризис, вероятнее всего, вскоре будет преодолен. Может быть, стороны договорятся изложить на бумаге какую-нибудь компромиссную дефиницию термина "верховенство права" и согласуют ее. Может быть, как надеется Брюссель, Варшава и Будапешт наконец уступят давлению – речь-то идет о 1,8 триллиона евро, об общих деньгах, которые тем же венграм и полякам нужны сейчас даже больше, чем многим другим народам Евросоюза. Но кризис доверия восточноевропейских государств друг к другу никуда не денется.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.