Предпосылки и мотивы
Еще с давних пор Россия и Германия рассматривали страны Балтии как сферу своих стратегических и политических интересов. В середине ХХ века СССР рассчитывал, что Литва, Латвия и Эстония будут нейтральными в случае войны с Германией, и этот нейтралитет будет гарантирован Великобританией и Францией.
События 1938–1939 годов показали, что эти надежды не были осуществимы в силу пассивности стран Антанты перед германской агрессией в Европе. Москва не желала допускать германскую экспансию в странах Балтии, а это было реальной угрозой.
Расстояние от Нарвы до Ленинграда ничтожно мало и предполагало скорейший подлет авиации, а завладев портами в Эстонии, немецкий флот мог блокировать Ленинград и Кронштадт – главную базу Балтийского флота и фактически запереть его с моря.
Советское руководство было озабочено неспособностью стран Антанты гарантировать нейтралитет балтийским странам и противодействовать германской агрессии в Европе, поэтому, исчерпав все возможности заключить союз с Великобританией и Францией, пошло на соглашение с Германией.
После заключения советско-германского договора 23 августа 1939 года, где были разделены сферы политического влияния между СССР и нацистской Германией, балтийские государства вошли в сферу интересов Москвы. Затем между СССР и странами Балтии были заключены договоры о взаимопомощи (28 сентября 1939 года между Эстонией и СССР) с размещением советских войск на территории стран Балтии и в частности в Эстонии.
Сейчас задним числом эти договоры трактуются негативно, "как навязанные по злой воле Москвы", но, по сведениям опубликованных рассекреченных документов, инициатива переговоров исходила не от Москвы, а именно от эстонского руководства, которое в числе первых изъявило желание пойти на экономическое сближение с СССР.
Советские войска и поддержка оппозиции
В условиях разразившейся 1 сентября 1939 года европейской войны, которая позднее приняла мировой масштаб, СССР, понимая кратковременность соглашения с Берлином, стремился любыми способами обезопасить свои пограничные районы. Поэтому в Москве был подписан советско-эстонский договор от 28 сентября 1939 году, по которому на территорию Эстонии был введен контингент советских войск и созданы военные базы и аэродромы: Палдиски, Таллин и другие. Обе стороны долго торговались, прежде чем определилась численность советского контингента. Советская сторона вынуждена была уступить и в итоге контингент вместо 35 тысяч человек сократили до 25 тысяч человек.
После заключения пакта и ввода частей Красной армии политическая жизнь в Эстонии не изменилась: полноценно продолжали функционировать органы власти, бойцам и командирам дислоцированных частей было запрещено вмешиваться в какие-либо акции и поддерживать политические манифестации. Советским государственным представителям, сотрудникам посольства категорически, строжайше было запрещено поддерживать местных эстонских коммунистов и социал-демократов и давать даже повод для слухов о какой-то советизации Эстонии.
Более того, создание почвы для таких слухов могло повлечь за собой самое строгое наказание для любого нарушившего запрет. Базы функционировали, с аэродромов в период Зимней войны (1939–1940) летали бомбить финскую территорию бомбардировщики ВВС РККА, местные жители были заняты в военном строительстве, а красноармейцы и командиры рассчитывались в магазинах твердой валютой.
Ни о какой советизации речи не шло вплоть до лета 1940 года. Но менее чем через год после ввода первого контингента ситуация круто изменилась.
Эти аспекты прекрасно отражены в документах, доступных любому исследователю.
Переломный 1940 год
Весной 1940 года обострилась обстановка на европейском театре военных действий: падение Норвегии, стран Бенилюкса, близкий крах Франции, заставили советское руководство пойти на более крутые и решительные меры, продиктованные соображениями собственной безопасности.
Да и разведка докладывала Сталину, что нацистская Германия после капитуляции Западного фронта союзников намерена приложить усилия на Востоке. В Кремле осознали: нападение Германии – вопрос времени, а договоры с прибалтийскими республиками не имеют долгосрочной перспективы, и поэтому необходимо укрепить свое западное приграничье любой ценой. Также советская разведка отмечала усиление контактов представителей германской военной разведки и эстонских военных чинов, политиков высокого ранга.
Началом изменения политики стала публикация 27 мая 1940 в газете "Правда", критикующая эстонское политическое руководство и обвиняющая его в том, что оно саботирует советско-эстонские соглашения.
Эстонский политический бомонд пытался "сгладить углы", и уже 2 июня в газете Uus Eesti была опубликована речь заместителя министра внутренних дел Юрима, которая подчеркивала поддержку советско-эстонского договора о базах всех слоев населения. В том же духе успокаивающих речей высказались премьер-министр Юри Улуотс и глава эстонского МИДа Антс Пийп. Политики самого высокого ранга объявляли советско-эстонские договоренности выгодными для маленькой Эстонии.
Вскоре в ультимативном тоне эстонскому военно-политическому руководству было предложено согласится на ввод дополнительного контингента войск на территорию Эстонии. Уже 5 июня народный комиссар обороны (аналогично должности министра обороны) Семен Тимошенко отдал приказы по округам с целью приведения войск в боевую готовность. Не секрет, что на случай отказа эстонского правительства принять дополнительный контингент Красной армии могли применить военную силу.
Но этого делать не пришлось, поскольку президент Константин Пятс после совещания с правительством, на котором присутствовал и главком эстонских вооруженных сил Йохан Лайдонер, решил принять требования Москвы. Даже после подписания соглашения о вводе дополнительного контингента советских войск правительство Эстонии через газеты и радио продолжало успокаивать народ. Не было предпринято никаких попыток официальных властей и эстонских вооруженных сил оказать хоть какое-то сопротивление, призвать население взяться за оружие.
18 июня к народу по радио обратился премьер-министр Юри Улуотс, сказав, что все происходящее идет в рамках советско-эстонского соглашения, то есть не нарушает суверенитета Эстонии.
Впереди последует еще много событий, и лето 1940 года станет жарким во всех отношениях, но нельзя отметить то, с какой легкостью эстонское руководство пошло на соглашения с Москвой и как единодушно были приняты все предложения и ультиматумы советского руководства. Эстонский историк Магнус Ильмярв назвал это "безмолвной капитуляцией", хотя даже в этой ситуации сохранялась независимость стран Балтии, пускай и формальная.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.