– Г-н Берглунд, официальное соглашение между Эстонией, Финляндией и Швецией запрещает погружения и расследования в зоне катастрофы, а любая такая попытка карается уголовной ответственностью. Чего пытается добиться Фонд родственников жертв "Эстонии"?
– Мы убеждены в том, что кто-то должен провести расследование каркаса судна, оставшегося на морском дне. Члены Фонда верят, что там могут быть найдены реальные объяснения того, почему корабль затонул.
– Сейчас существует множество теорий относительно причин катастрофы. Почему официальная версия катастрофы вам кажется сомнительной?
– Официальная версия Международной комиссии по расследованию катастрофы гласила, что вода повредила запорное устройство носового визора, и автомобильная палуба была затоплена. Если бы это было реально так, "Эстония" бы попросту перевернулась и оставалась на плаву еще долгое время.
Исходя из официальной теории, вода должна была проникнуть под автомобильную палубу. Но подробно объяснять, как это вообще могло произойти, никто не стал.
– Кто сейчас считается главным виновным в катастрофе?
– Реально – никто. Был процесс в Париже, инициированный родственниками погибших (в июле 2019 года родственники обвиняли в трагедии немецкие верфи Meyer Werft, построившие паром и французскую компанию Bureau Veritas, осуществлявшую проверку судна – прим. Baltnews). Однако Парижский суд заключил, что невозможно закрепить ответственность за кем-либо. Потому что в суде попросту не знали, почему корабль утонул.
– Получают ли семьи пострадавших какую-то помощь или поддержку от правительств задействованных государств?
– Много лет назад мы просили шведское правительство начать новое расследование. Но они ответили, что по делу нет ничего нового, и поэтому они не могут осуществить нашу просьбу. Теперь мы просим эстонское руководство о том же.
В 2016 году премьер-министру Эстонии [Таави Рыйвасу] было направлено письмо от нашей организации, в котором на 12-и страницах мы просили возобновить расследование. В течение трех лет правительство уходило от ответа.
Сейчас ситуация достигла пика. 24 сентября этот вопрос был передан в эстонский суд, который решит, должно ли правительство Эстонии ответить на наш запрос или придет к выводу, что это дело не нуждается в расследовании. Мы ожидаем результатов в течение 30 дней, но, возможно, это займет больше времени.
– Насколько мне известно, последний официальный отчет был опубликован в 2009 году. Как ситуация с освещением катастрофы в Эстонии обстоит сейчас?
– Я не думаю, что ситуация как-то изменилась. Если есть возможность избежать дополнительных расследований, ею воспользуются. Но сейчас дело находится в суде. И судья, мы надеемся, будет способствовать тому, чтобы правительство как-то отреагировало. А это значит, что оно будет вынуждено просмотреть все наши аргументы, доказательства и найти ответы на наши вопросы.
– Но пока что правительство молчит?
– Они не дали нам надлежащих объяснений. Именно поэтому 24-го октября ответ нам предоставит судья. Если он подтвердит, что правительство должно отвечать, ситуация для эстонских властей будет складываться абсолютно иным образом. Им придется проверять параграф за параграфом, чтобы найти разъяснение, которое было бы не только политически, но и технически, и юридически верным. Возможно, это приведет к новому витку разбирательств.
– Есть теория, будто Эстония не хочет продолжать дело просто потому, что ответственность будет возложена на судоходную компанию, принадлежащую эстонскому государству. Что вы думаете на этот счет?
– Конечно, я согласен с этим. Никто не хочет продолжать дело, кроме нас – родственников, просто желающих знать, почему эта трагедия с нами произошла. Международная комиссия по расследованию причин крушения парома "Эстония" не только не учла никаких технических доказательств, но и не опросила должным образом выживших.
– Правительства всех трех государств – Эстонии, Швеции и Финляндии – не предоставляют доступа к телам погибших. Более того, теория о перевозке военной техники, послужившей причиной гибели корабля, рассматривалась официально эстонскими властями. Даже заместитель председателя парламентской комиссии Эстонии по расследованию катастрофы Эвелин Сепа в 2006 году отказалась подписывать заключение о том, что на "Эстонии" никогда на было военного груза, сославшись на военную тайну. Если подобные перевозки осуществлялись, зачем эстонскому правительству скрывать это?
– Я не знаю. Я понимаю, что эстонское правительство не хочет ничего делать, ведь, что бы там ни произошло, это может вскрыть нежелательные подробности. Например, что реально находилось на корабельной палубе. Что случилось со специальными грузовиками, которые были погружены на борт в последнюю минуту (согласно неофициальным данным, перед отплытием на паром заехали два грузовика, из-за которых рейс был задержан на 15 минут, факт был подтвержден двумя шведскими свидетелями – прим. Baltnews). Были ли двери на автомобильную палубу открыты? Но даже если лишь незакрытые двери послужили причиной трагедии, то ответственность все равно лежит на судоходной компании.
– Есть мнение, что позиция эстонского правительства стала одной из главных помех начала нового расследования. И в 1994 году тогдашнего премьер-министра Эстонии Марта Лаара обвиняли в политике полумер по отношению к трагедии. Так ли это?
– Обвиняли, но как обстоит дело на самом деле – мы не знаем.
– Ваша организация придерживается какой-то альтернативной теории произошедшего?
– Мы просто хотим знать правду. И если обнаружится, что все произошло из-за воды на автомобильной палубе, то хотя бы пусть нам объяснят, откуда она поступала. Повторюсь, корабль не мог затонуть так, как указано в официальной версии.
– Было известно, что Россия предлагала свои услуги. Почему участвующие правительства отвергли ее помощь?
– А почему они отвергли помощь Норвегии? Это было так странно. Вот как это обычно происходит: сначала проводится спасательная операция. Затем принимаются необходимые меры по телам погибших, которые службы по определенным причинам не могут эвакуировать. Потом – доставка тел, они должны быть переданы семьям для захоронения. И в итоге – подъем самого каркаса судна. Ничего из этого не было сделано, за исключением спасения тех людей, что были на поверхности моря. И мы хотим понять – почему?
Почему страна принимает политическое решение оставить более 700 тел в корпусе судна? Почему решили задекларировать место как могилу посреди Балтийского моря, в международных водах? Для нас это неприемлемо. И это было сделано против нашей воли.
– Вам известны другие подобные случаи в истории?
– Я уверен, что это единственный, по крайней мере, в современной истории случай, когда правительство просто оставляет все на дне, списывает катастрофу на несчастный случай, пытается закрыть место трагедии бетоном или песком. Уже это вызывает массу вопросов.
– Сохраняется ли Договор о покое праха погибших исключительно между тремя странами, или кто-то еще имеет доступ к документам расследования?
– Некоторые документы до сих пор в общем доступе. Но все, что реально могло бы объяснить произошедшее, засекречено. Мы пытаемся получить новые документы от наших властей, но часть из них классифицированы так, что доступа к ним нет.
– Эстония молчит. Но предпринимают ли какие-то действия правительства Швеции и Финляндии для решения проблемы?
– Нет. Они не хотят ничего делать. Когда мы просим шведское правительство предпринять хоть что-то, они говорят, что у них недостаточно прав из-за уже упомянутого Договора. Но это политический ответ. Потому что, если бы они хотели, они могли бы совместно с другими сторонами Договора сделать исключение. Также они могли сделать исключения для чисто технического расследования, например, провести обзор с рентгеновскими камерами без передвижения корабля. С правильным оборудованием они могли бы легко установить причины повреждений корабля.
– Если суд одобрит ваш запрос и правительство начнет расследование, то будет ли возможно приглашение сторонних расследователей? Например, независимых организаций.
– Скорее всего, эстонское правительство будет вынуждено попросить международной независимой экспертизы. Потому что у них не будет возможности направить своих экспертов в исследуемую зону. Это могут быть Норвегия, Швеция, Англия. Это может быть Россия. В 1994 году расследование проводилось исключительно тремя странами. Суд Франции рассматривал материалы, но самостоятельного расследования он не проводил.
– Как вы поступите, если виновный будет определен?
– Мы надеемся на то, что он примет ответственность, но в подобной ситуации никогда не знаешь, чем все закончится. С момента своего основания главной миссией нашего Фонда является борьба за право семей жертв катастрофы узнать правду. И мы хотим, чтобы тела погибших, которых возможно найти, были возращены на родину и похоронены с достоинством на их родной земле.