В статьях Baltnews про бои за Нарву и холмы Синимяэ упоминались национальные бригады, состоявшие из норвежцев, датчан, бельгийских валлонцев и фламандцев, финнов и даже добровольцев из нейтральной Швеции. Что же делали они, граждане этих стран, некоторые из которых не имели на тот момент общих границ (кроме Финляндии) с CCCР?
Коллаборационизм или коллаборант – понятие, которое большинству людей ничего не скажет. Коллаборационизм – это сотрудничество (фр. collaborer), слово введено в обращение французским маршалом Анри-Филиппом Петеном в годы немецкой оккупации Франции и именно в контексте Второй мировой войны, а в ее рамках и Великой Отечественной войны оно приобрело особенный негативный и даже зловещий оттенок. Коллаборационизм стал синонимом не просто сотрудничества с врагом военных или гражданских лиц на оккупированных нацистами и их союзниками территориях, а фактически целенаправленной, осознанной государственной изменой.
После оккупации гитлеровцами новых земель внутри некоторых европейских стран фактически сохранялся прежний порядок жизни – status quo, так как Гитлер считал жителей этих стран расово близкими к германцам, а значит своими. В этих странах еще в довоенный период существовали политические силы, которые симпатизировали германскому фюреру, и даже организовали партии по типу НСДАП с молодежными секциями.
Эти партии после начала немецкой оккупации получили от нацистов власть и пошли на осознанное идейное сотрудничество с ними. Создавались марионеточные правительства и администрации: правительство лидера ультраконсервативной нацистской партии Видкуна Квислинга в Норвегии, Леона Дегреля – в Бельгии. Во Франции получилась немного иная ситуация, но все же и там на свободной от оккупации территории сложился режим фашистского типа с элементами вождизма, когда после подписания мира возникла фигура пожилого маршала Анри-Филиппа Петена, взявшего на себя роль "отца нации" в тот момент, когда уже остатки французской армии либо были разгромлены, либо эвакуировались.
В курортном городе Виши он создал новое французское правительство (конечно, под немецким контролем) под руководством Пьера Лаваля, но это правительство не участвовало в деятельности по созданию французских формирований в вермахте и СС.
Если Квислинг и Дегрель вызывали у значительной части местного населения скрываемую негативную реакцию, как предатели, то французский маршал Петен хоть и вызывал смешанные чувства, но даже в такой ситуации сохранял уважение к себе как герой Первой мировой войны. При этом оставалась некоторая иллюзия свободного государства со своей валютой и в целом неплохой жизнью.
В этих странах все шло своим чередом: французский полицейский, остававшийся на посту, норвежский госслужащий, продолжавший свою работу, рабочий, трудившийся у станка на заводе, где производились и ремонтировались немецкие танки, продолжали исполнять свои обязанности, как и в прежнее время. Этот бытовой коллаборационизм не был чем-то особенным и никак не считался предательством.
Со временем наравне с бытовым коллаборационизмом возник и сугубо военный, когда накануне вторжения гитлеровцев в СССР, в немецкую армию вступили иностранные добровольцы.
22 июня 1941 года началась операция "Барбаросса", и на восточном фронте потребовались людские ресурсы. Тогда нацистское руководство пошло на меры по широкому привлечению иностранных "волонтеров" для войны на территории СССР. Началась активная агитация. Война с Советским Союзом была, прежде всего, войной идеологической, и потому для войны на восточном фронте привлекались исключительно идейные "волонтеры", которые не шли "из-под палки" или под страхом расстрела, и поэтому невозможно принимать в расчет какие-либо оправдания их действий.
Это были мотивированные добровольцы, которые проходили строгий отбор и, поступив на службу, ко всему прочему, получали солидное жалование, а их семьи обеспечивались значительными льготами. Поток шел из Норвегии, Дании, Голландии, обеих этнических частей Бельгии и даже нейтральной Швеции. Были созданы национальные, голландские, норвежские, датские, бельгийские подразделения Ваффен-СС, куда вошли шведские и финские добровольцы и всевозможные "легионы борьбы с большевизмом" вне структуры СС.
Маховик нацистской пропаганды, особенно во второй период войны с СССР, все активнее привлекал местное мужское население и, главным образом, молодежь, которая легко поддавалась на пропагандистские призывы вступать в "легионы борьбы с большевизмом". Этой вербовке придавался флер романтики боевого товарищества СС, "крестового похода для борьбы европейской цивилизации против варварских орд" и жажды реванша за Зимнюю войну. Благодаря такой агитации желающих воевать на стороне Германии было достаточно. На фронте снимались кинохроники, которые демонстрировали победы немецких войск, а с плакатов смотрели лица молодых, улыбающихся европейских волонтеров СС. Казалось, что для них это всего лишь приключение и рыцарский подвиг.
Изнаночная сторона этих формирований куда прозаичнее и нелицеприятнее – они несли серьезные потери, и большая часть этих легионеров отметилась в военных преступлениях против мирного населения на территории СССР, антипартизанских карательных акциях, расстрелах евреев и военнопленных.
На оккупированной территории Франции был создан "Легион французских добровольцев против большевизма", организаторами и вдохновителями которого являлись Марсель Бюкар ("Франсистская партия"), Жак Дорио ("Французская народная партия"), Эжен Делонкль ("Социальное революционное движение"), Пьер Клементи ("Французская партия национального единства") и Пьер Костантини ("Французская лига").
Такой созданный из французов легион, который, хоть и не входил в СС, но все же отметился активными антипартизанскими акциями, зачастую сопровождавшимися жертвами среди мирного населения, в период зимы 1941–1942 года был сильно потрепан в боях под Москвой. Впоследствии он главным образом воевал с белорусскими партизанами, а в 1944 году на базе его остатков была создана добровольческая дивизия Ваффен-СС "Шарлемань" (фр. – "Карл Великий").
Добровольческая бригада "Валлония", созданная бельгийским нацистом Леоном Дегрелем (воевала в составе дивизии СС "Викинг"), еще в бытность батальоном в составе вермахта, огнем и мечом прошла по Украине и Кавказу, выполняя преступные приказы, и была фактически разгромлена. Дегрель в своих мемуарах (сам он успешно скрылся в Испании и умер в глубокой старости) не скупится на уничижительные эпитеты в адрес местного населения: "…большинство из них были азиатами. У них были огромные уродливые головы каннибалов, которые радовались тому, что их самих не съели". Леон Дегрель также откровенно рассказывает о бессмысленных убийствах пленных или добровольно сдавшихся бойцов-красноармейцев.
Моторизованная дивизия СС "Викинг" состояла во многом из европейских добровольцев: полк "Вестланд" – голландцы и фламандцы, полк "Нордланд" – скандинавы, финский батальон, замененный в 1943 году эстонским батальоном "Нарва". Сама дивизия воевала на Украине, Кавказе, юге России и была фактически полностью разгромлена на Украине в Корсунь-Шевченковском окружении (1944 год).
Затем, при приближении фронта на запад, часть потрепанных в боях эсэсовцев, сведенных в дивизию "Нордланд", была переброшена под Нарву, где понесла большие потери. Ее остатки участвовали в боях за Берлин, где окончательно были разбиты Красной армией.
Долгое время, и особенно в период холодной войны, когда были недоступны советские архивы с важными следственными материалами комиссий по расследованию нацистских преступлений на территории СССР и уголовными делами, информация о военных преступлениях этих добровольцев широко не распространялась. Но в последнее время начинают открываться новые подробности, как, например, эпизоды деятельности финских добровольцев в Ваффен-СС, которые раньше считались непричастными к расстрелам мирного населения и военнопленных.
Дело в том, что с началом операции "Барбаросса" Финляндия поддержала Германию в войне, начав боевые действия против СССР в 1941 году на Карельском перешейке. Финны желали реванша за поражение и стремились вернуть утраченные (в ходе советско-финской войны 1939–1940 годов) территории. Эту войну они назвали "Война-продолжение".
Но устремления некоторых финских политиков были куда шире, нежели месть за поражение и возвращение Карелии, и поэтому, желая в будущем иметь поддержку нацистов и территориальные приобретения, были не против создания финского батальона Ваффен-СС, куда активно вступили финские добровольцы позже участвовавшие в боях против Красной армии на Украине, Кавказе (близ города Грозный) и юге России. Лишь спустя время финские волонтеры по требованию финского руководства были возвращены домой. Часть военнослужащих батальона вернулась на войну в "Нордланд".
Значительное время считалось, что финские добровольцы не участвовали в военных преступлениях, а лишь воевали против регулярной Красной армии. Но это оказалось мифом, который опровергли сами финские историки, недавно обнаружив в архиве дневники финских добровольцев, в которых они во всех красках и подробностях описывали не только свое отношение к советскому населению, но преступления и карательные акции в отношении местных жителей, расстрелы военнопленных красноармейцев. Так, унтерштурмфюрер СС Мартти Койвула (Martti Koivula) записал у себя в дневнике 4 июля 1941 года: "Назад. В 11.30 мы были в каком-то лагере для пленных, где остались на позициях. В ближайшем городе эсэсовцы и украинцы расстреляли 300 евреев. Синагога пылает прямо сейчас, когда я пишу […]". 7 июля 1941 года Койвула записал о своих переживаниях следующее: "Весь день дрались за Гусятин. Русаки сопротивляются отчаянно, безнадежно. […] Двух русских, дезертиров, расстреляли. Я сходил поживиться в расстрелянный поезд, забрал мандолину и нижнее белье. Расстреляли восемь русаков. Я не почувствовал никакой жалости".
Публикация официального доклада вызвала шок у финской общественности. Некоторые потомки финских эсэсовцев пытались отвергнуть эти факты, называя ложью и попыткой опорочить честь финских воинов.
После окончания войны в 1945 году большинство вернувшихся в свои страны бывших легионеров ждал суд как изменников родины, тюремные камеры, а многих – расстрел либо виселица. Часть из них отбывала наказания в советских лагерях для военнопленных. Некоторым были предъявлены обвинения за военные преступления. Исключением стала лишь Финляндия, где отношение к добровольцам из СС долгое время оставалось положительным: как и к простым финским солдатам. Замалчивались нелицеприятные факты военных преступлений.
Анри-Филипп Петер был осужден, и лишь старые заслуги перед Францией помогли ему избежать виселицы. Организаторы "Легиона французских добровольцев против большевизма" были осуждены французским правосудием как изменники либо погибли при различных обстоятельствах, так и не снискав славы.
Леон Дегрель, как и некоторые другие нацисты, сумел укрыться во франкистской Испании и встретил старость за написанием мемуаров. Бельгийским властям он не был выдан.
Видкун Квислинг был расстрелян по приговору норвежского суда.
Иногда скандинавские коллаборанты робко заявляли о себе как о "борцах с большевизмом", но все они – голландские, датские, норвежские, французские, бельгийские добровольцы – подверглись однозначному осуждению у себя на родине, как предатели и военные преступники. Ничто не способно смыть кровь военных преступлений с их рук.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.