7 мая вице-канцлер отдела энергетики Министерства экономики инфраструктуры Эстонии Тимо Татар сообщил о введении согласованного с Латвией повышенного тарифа на использование инфраструктурного оборудования для транспортировки электроэнергии, поступающей в две эти республики из России.
Столь аккуратно расставленные слова – "тариф на использование оборудования" – в заявлении этого господина связаны с тем, что государства, входящие в состав ЕС, не имеют права самостоятельно устанавливать налоговые пошлины на импортируемую электроэнергию – эти вопросы отнесены к ведению Европейской Комиссии.
Тимо Татар в качестве обоснования этого решения говорит о "нечестной конкуренции" со стороны России – в отличие от ЕС, в России нет никаких пошлин на выбросы углекислого газа, а в Европе за каждую тонну таких вредных выбросов нужно платить, причем тарифы на выбросы ежегодно увеличиваются.
Поскольку основная часть электроэнергии в Эстонии вырабатывается Нарвскими электростанциями, которые в качестве топлива используют горючие сланцы Прибалтийского геологического бассейна, государственный концерн Eesti Energia вынужден платить, и платить с каждым годом все больше.
Заявление эстонского чиновника вызывает сразу несколько вопросов. Почему такое повышение тарифов на транспортировку электроэнергии не было введено раньше? Почему в действиях эстонских энергетиков согласились участвовать энергетики Латвии и какова позиция Литвы? И, в конце концов, когда заявленное повышение тарифов состоится и на сколько оно будет велико? Давайте по порядку разберемся, какова же логика происходящего, совпадают ли настоящие причины таких действий с заявленными вслух.
Игры с БРЭЛЛ
До 2019 года Эстония была энергоизбыточной страной, достаточно посмотреть статистику Системного Оператора ЕЭС России, чтобы убедиться в том, что с 2013 года Eesti Energia поставляла электроэнергию даже в Россию. Шли экспортные поставки и другим соседям Эстонии – в Латвию и в Литву по энергетическому кольцу БРЭЛЛ и в Финляндию по двум морским кабелям, проложенным вот уже почти 10 лет тому назад.
Эстония неплохо зарабатывала на ГРЭС, построенных в советские времена, в комплект к которым в 2015 году на субсидии ЕС была построена совершенно новая и отвечающая всем современным экологическим требованиям электростанция "Аувере". До 2019 года Эстония была единственной страной ЕС, достигшей энергетической независимости, поэтому ни о каких повышенных тарифах на передающую электроэнергию думать не было нужды.
В октябре 2018 года, действуя в соответствии с политическим соглашением между странами Прибалтики и ЕС о том, что в 2025 году объединенные энергосистемы Прибалтики выйдут из зоны действия БРЭЛЛ, энергетические компании Эстонии, Латвии и Литвы даже подписали между собой документ о том, что в мае 2019 они проведут тестовое отключение от энергосистем России и Белоруссии.
Теоретически ведь все должно было получиться: в Эстонии работают сланцевые электростанции, в Латвии – крупные ГЭС и газовая электростанция в Риге. Эстония соединена кабелями с Финляндией, Литва – с Польшей и со Швецией. Зачем такой славной европейской компании "ужасно авторитарные" Россия и Белоруссия, спрашивается?
Но уже в феврале 2019 года энергетики Эстонии и Латвии заявили, что в мае никакой тестовой проверки работы энергосистем в изолированном режиме не состоится, испытания переносятся на неназванный срок. Официальная причина – в июне Россия намерена тестировать изолированный режим работы энергетической системы Калининградской области, за этими испытаниями и их результатами надо внимательно проследить, проанализировать и вот только после этого…
Но это слова политиков, которые пытаются сделать хорошую мину при игре, которая стала не просто плохой, а очень плохой. Еврокомиссия (ЕК), несмотря на солидные заслуги руководства Эстонии в проведении антироссийской политики, отказалась продлевать срок действия исключения, сделанного для Нарвских электростанций с их сверхнормативными тепловыми выбросами.
В 2019 году Eesti Energia обязана закрыть самые старые блоки обеих электростанций ("Балтийской" и "Эстонской"), в результате чего Эстония лишается 25% своей электрогенерации. Какая уж тут "изолированная работа", когда энергетикам нужно суметь сохранить сбалансированность энергосистемы, каким-то образом договориться с коллегами по БРЭЛЛ о том, кто и на каких условиях придет на выручку. Тем более, что ЕК дала понять, что нынешнее закрытие энергоблоков последним не будет, что закрытие будет продолжаться по мере того, как возраст энергоблоков будет подходить к критической черте.
Энергонезависимость в "брюссельском стиле", как выясняется – это политическими методами вынудить страны Прибалтики выйти из надежно работающего, тысячекратно проверенного в деле БРЭЛЛ и одновременно заставить закрывать собственные электростанции. Известен метод "кнута и пряника", а Брюссель смог его творчески развить до метода "кнута и кнута".
По какой причине к отказу от тестовых отключений к Эстонии присоединилась Латвия, тоже понять не сложно. ГЭС – это хорошо, никакого топлива, никаких тепловых выбросов, но это еще и сезонные колебания объемов выработки. Зимой нужно накапливать воду в водохранилищах, а потому на выручку в это время должны приходить соседи-коллеги по БРЭЛЛ – именно таким образом в советское время и была сконструирована объединенная энергосистема северо-западного региона СССР.
В результате до 30% необходимой Латвии электроэнергии поступало из Эстонии, потому действия латвийских энергетиков совершенно логичны: если есть технические проблемы у "донора", то забота Латвии как "пациента" – не создавать лишних проблем.
Литва не присоединяется ни к чему тоже по очень простой причине: после закрытия в 2009 году Игналинской АЭС эта республика достигла совсем уж полной энергетической независимости. От нее ничего не зависит, ее девизом стала фраза из замечательного мультфильма "Пингвины из Мадагаскара" – "Улыбаемся и машем".
Ситуация в Нарве
На мартовском совещании Комитета БРЭЛЛ энергетиков России и Белоруссии попросили сохранить хотя бы часть межгосударственных линий электропередач даже после грядущего выхода Прибалтики из БРЭЛЛ. Энергетики – не политики, они думают не о красивых словах с высоких трибун, а о том, как обеспечить надежность энергосистем. Но уже в начале мая министерский чиновник Эстонии, как мы видим, говорит о том, что на российскую электроэнергию необходимо ввести увеличение тарифов. Где логика?
Она и в этот раз до предела проста и обусловлена ситуацией, которая складывается на северо-востоке Эстонии. Специфика региона – то, что доля русскоязычного населения здесь достигает 80%, и именно здесь из-за жесткой позиции Еврокомиссии будет увеличиваться количество безработных. Для 58-тысячной Нарвы сокращение 180 энергетиков, которое состоится в этом году, – уже серьезное событие, но это ведь не все.
Если отключается часть энергоблоков, то уже не требуется тот объем сланца, который требовался для их работы – а это уже сокращения количества эстонских шахтеров и работников сланцевых разрезов (добыча сланца в Эстонии идет как в шахтах, так и в разрезах), а добыча сланца идет все в том же северо-восточном регионе.
В этом году тарифы на тепловые выбросы в ЕС будут повышены еще раз – там эта работа имеет плановый характер, в результате конкурентное преимущество России станет еще выше. Результат предсказуем – оставшиеся в живых нарвские энергоблоки перестанут быть рентабельными, а это новые и новые сокращения рабочих мест.
Да, повышение тарифов приведет к тому, что потребители в Эстонии вынуждены будут терпеть убытки, но эту проблему руководство республики пытается замести под ковер – социальное напряжение на русскоязычном северо-востоке республики им явно кажется более опасным.
Вот такими оказываются ответы на вопросы, которые вызывает заявление Тимо Татара – как видите, у них мало общего с теми неуклюжими обоснованиями, которые приводит он сам. Сумеет ли Эстония вывернуться из сложившейся ситуации? Удивительно, но факт – шансы есть, но только в том случае, если поможет Россия. А вот для чего это может понадобиться самой России – не в этой статье.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.