На прошедшей неделе Сергей Николаевич Середенко «эмоционально фонтанировал» по поводу записи в блоге Маргариты Корнышевой. Из-за прозвучавшей связи Маргариты Корнышевой с центристами досталось в итоге и в первую очередь — центристам. Хотя, следует отметить, что в оригинальной записи в блоге Маргариты Корнышевой нет ничего о том, что или кого она представляет. (Может же мы все иногда «отползать» и творить в отдельном уголке что-то своё, профессиональное, для души?)
Но в целом я понимаю реакцию Сергея Николаевича. Так совпало, что мой «фонтан» начинал бить на прошедшей неделе при чтении «Портрета в багровых тонах» от евродепутата Яны Тоом. Как направить этот напор в конструктивное русло, непонятно, а тут ещё выступление Сергея Николаевича попало в струю… В общем, вновь поскребу тему, вдруг польза будет.
Начну с трёх цитат из статьи Яны Тоом.
Цитата 1: «черпает информацию из российских СМИ»
Неправда. Начинаю обычно с эстонских… Затем читаю американские и британские газеты, ИноСми и Медузу, а уж потом российские, да. Кстати, инфобюллетень Центра Карнеги — это российское СМИ или где?
Цитата 2: «имеет меньший доход, чем коренное население»
Лично я имею доход значительно выше среднего по стране, но это как раз тот случай, когда исключение подтверждает правило.
Цитата 3: «А что, нельзя?» (встречается в тексте 2 раза).
Кому адресован вопрос в третьей цитате? «Британским учёным”? Нам, в широком смысле, русской общине? И тем и другим? Себе?.. Если «им», то плохо, потому что если «исключение подтверждает правило» (Цитата 2) в одном случае, то для «британских учёных» это исключение во всех случаях (Цитата 1), на то они и «британские учёные». Если «нам», то тоже плохо, потому что вопрос плохой. Потому плохой, что чтобы смочь задать его, надо вначале что-то (с)делать.
Для «нас», к сожалению, актуальнее вопрос «А что, можно»? Вопрос, который убивает волю. Вопрос, который часто можно услышать от человека, отползающего тихонечко в сторону.
Я не знаю, что нужно сделать, чтобы зазвучал «голос» русской общины на высоком уровне. «А что же мы, русские? … Ведь так — молча — и сойдем на нет…» — пишет Маргарита Корнышева.
Ходатайства русских школ были поданы осенью 2016 года. В ответ тишина. Вернее, перешептывания в кулуарах. Но громко «нельзя», «не надо». А поэтому вновь сложно будет перейти от проклятого «А что, можно?», к искреннему удивлению «А что, нельзя?», с тем чтобы тут же продолжить: «А с какой стати вы вмешиваетесь в наши дела»? В общем, нет хорошего примера и «наверху», на который можно было бы равняться.
Недавно в парламенте пытались выразить вотум недоверия министру Рейнсалу. Газета «Õhtuleht» собрала историю всех вотумов с 90-х годов прошлого века. Для сравнения, Михаила Корба, который в прошлом году вынужден был подать в отставку с поста министра из-за заявления о НАТО, нет в этом списке вотумов, потому что дело не дошло даже до парламента. Корба убрали быстро. Премьер-министр Юри Ратас заявил, что Центристская партия никогда не ставила под сомнение политику Эстонии в сфере безопасности… В случае с Рейнсалу партия EKRE открыто заявляла, что поддерживает вотум недоверия, потому что якобы в судах Эстонии используют русский язык.
Можно ли представить себе, чтобы депутаты также открыто отстаивали интересы русской общины? По крайней мере озвучивали их в обсуждении значительных вопросов? Доводить до популизма не надо, но совсем молчать, тоже нехорошо. Сколько за всю историю было попыток вынести вотум недоверия министру (например, образования) из-за проводимой политики эстонизации русских школ или действий языковой инспекции или нерешенности вопроса массового безгражданства или нарушения предписания ООН о публикации заключительных замечаний на языке меньшинств (русском) на сайте министерства? Или… или… или. Я не знаю ни одного случая.
Шепчемся пока в коридорах. Хорошо было бы выйти из них.