В музыкальных кругах славный город Кёнигсберг (он же — Калиниград) частенько титулуют «столицей русского регги». И с этим громким определением трудно не согласиться, ведь именно здесь родилась легендарная группа Комитет Охраны Тепла и именно отсюда эти упорные пропагандисты солнечного ямайского стиля во главе с харизматичным Сергеем «Олди» Белоусовым «заразили» регги всю Матушку-Россию.
О первых шагах Комитета, временах его триумфа и дне сегодняшнем мне любезно согласились рассказать барабанщик группы Александр Верешко и продюсер фестиваля «Kалиниград in Rock» Андрей Феоктистов, успевший поработать директором Комитета Охраны Тепла на позднем этапе их творческого пути. Итак, сначала рассказ Александра Верешко.
— Расскажите, как вы попали в Комитет Охраны Тепла?
А.Верешко: До Комитета я регги не слушал, только старый хард-рок, а любимое — Led Zeppelin, их барабанщик Джон Бонэм до сих пор мой кумир. В К.О.Т. я попал где-то в октябре 1987 года: меня пригласил Андрей Брытков, бывший тогда саксофонистом группы, с которым мы когда-то вместе играли в команде «Хорошие Времена». На тот момент Комитет уже существовал полгода, и я был десятым по счёту барабанщиком. И вот — первая репетиция. Откровенно говоря, было страшновато: я только слышал о них, но ни разу не видел. И первое сильное впечатление — это то, как все слушались Олди, дисциплина в группе.
Первые репетиции проходили во Дворце Культуры Моряков по три раза в неделю, из них два дня в комнатке, а на третьей репетиции перетаскивали всю аппаратуру в зал, и при этом всегда присутствовала шоу-группа примерно из пяти-десяти человек, которые придумывали разные номера во время нашего выступления. Порой на сцене находилось до двадцати человек.
— Можно чуть подробней об этих перформансах?
— Например, под песню «Розовый балет» танцевала мастер спорта по художественной гимнастике Ирина (позабыл фамилию). Ребята также жарили яичницу, разбрызгивали дихлофос по залу… ну, и всякое другое выделывали. Многих из шоу-группы уже нет в живых, как и музыкантов.
— Ваша группа много гастролировала. Кто организовывал гастроли? Вам удавалось зарабатывать этими поездками какие-то деньги? Самая дальняя точка от родного города, до которой добрались с концертами Комитет Охраны Тепла, это…
— Первый выездной концерт случился в конце 1987 года в харьковском ДК Авиационного Института. Потом в июле 1988 года была Рига. А в январе 1989-го — Архангельск. Затем пошли в основном Москва и Питер. На то время только у Олди дома был телефон и ему звонили, приглашая на концерты. А первым директором группы у нас была Светлана Колбанёва, с её помощью и организовывались первые выездные концерты. А дальше директорами становились люди, у которых мы останавливались на ночлег.
Что же касается гонораров… Первый гонорар мы получили только где-то в 1991 году в Минске, и эти деньги Олди и Никита Зайцев из ДДТ потратили себе на «лекарство». Это вылилось в скандал: по приезду в Кёниг двое из наших поругались по этому поводу с Олди и ушли из группы.
Насчёт самой дальней поездки… Со мной самая дальняя поездка была в Якутск, а Олди ездил в Сургут и Владивосток.
— Какими вам запомнились последние выступления Комитета?
— Последним выступлением группы в Кёниге был фестиваль «Kалиниград in Rock» в 2010 году. Олди был в чёрной пилотке, красной куртке, клетчатых штанах и в тапочках. Сил у него было маловато, но держался он нормально.
— Ваш любимый альбом группы.
— Трудно ответить, всё дорогого стоит. Их-то, по большому счёту, всего два: «Зубы» (1987 год) и «Раны тепла» (1991-1992 гг.). Остальные записи — с концертов, и порой не самых удачных. Но могу выделить супер-концерт в Москве в «Секстоне» в 2000 году.
— С кем вы сейчас продолжаете музыкальную деятельность?
— Периодически играю с группой Заводной Апельсин на байкерских тусовках в основном, но собираемся редко, поскольку живём в разных городах. Комитет всё ещё существует, пусть и в вялотекущем состоянии. Даём примерно четыре концерта в год. После смерти Олди Колбанёва, Феоктистов, Александров и я на совете Рок-Ассоциации решили организовать концерт его памяти, что и было сделано. Я понимаю, что его никем не заменить, но «тлеющий уголёк» всё же буду поддерживать. За пять лет без Олди мы выезжали в Питер на фестиваль «Окна Открой!», где нас представили рок-легендами, были также в Минске и Москве. По разным причинам дважды менялись вокалисты. На этих поездках мы ничего не заработали, чаще, наоборот, уходили в минус.
В обозримом будущем, в планах клубное выступление 11 мая, в конце июля на летнем фестивале в городе Янтарный, и в конце августа на нашем местном «K!nRock». Так что Комитет потихоньку жив и главное событие нас ждёт в мае 2017 года, когда группе исполнится 30 лет!
Продолжает Андрей Феоктистов: С Сергеем «Олди», тогда ещё Белоусовым я познакомился в 1988 году в бытность председателем рок-клуба. Надо сказать, что он прослыл человеком, отрицающим самим фактом своего существования какой-либо рационализм, но тем не менее, уделяя должное внимание своему имиджу. Очевидно, это просто было естественным проявлением его творческой натуры.
Тогда это был худой человек с заострённым носом, длинными прямыми волосами, одетый во всё чёрное, неизменно с папироской в зубах и белой крысой на плече. Место регулярной тогдашней тусовки в Кёниге — «На быках» — славилось его посещениями, наверное, как «Сайгон» в Питере. Я даже думал затеять компанию по установке памятника Олди именно в этом сквере. С папироской на скамейке в строгом бушлато-шинелеподобном одеянии и с крысой на плече. Папироску можно, правда, исключить — просто сделать такую конфигурацию пальцев, чтоб каждый посетитель сквера мог угостить его и чтобы папироска в его руке никогда не гасла… Но эту фантазию вряд ли, конечно, получится когда-либо воплотить, и не только из-за новомодно-повсеместной борьбы с курением, но и в связи с тем, что именно (это ни для кого не было секретом) Олди предпочитал курить.
Их тогдашние выступления были какой-то магией. Зал неизменно был полон. Причем, залы были сидячие, рокеры тосковали по стоячим залам своих западных собратьев — но это было не про Комитет. На их концертах сидели, причём, не только в креслах, но и в проходах, прямо на полу. Они стали настоящими основателями растаманства сначала в Кёниге, а потом и в Союзе. Сергей тогда ещё не занимался беспредельными медитациями на сцене и выступления их были наполнены жизнью и смыслом, каждая песня жарила текстами и аранжировкой. А к его, Олди, необычной внешности добавлялась не менее необычная гитара с обрезанным со всех сторон корпусом так, что возникало ощущение, будто он реально играет на палке. И его манера исполнения: струны он дёргал исключительно от себя, а пел как-бы подвывая, выставив вперёд подбородок — образно говоря, эдакий «брутальный Шапокляк» получался, родившийся, как он сам пел, «в болоте, наверное от сырости». Всё это вкупе с песнями, наполненными глубоким смыслом и поэтической образностью, и, конечно же, диковинные тогда для русского рока аранжировки в экзотическом стиле регги. В общем он был шаманом, завоёвывающим аудиторию с первых аккордов. Неспроста, без каких-либо рекламных трюков и схем продвижения, Комитет Охраны Тепла уже через два года после своего создания стал известен стране и его песни запели от Прибалтики до Приморья, от Мурманска до Севастополя.
Спустя какое-то время, уже в середине девяностых, когда я руководил продюсерской компанией «Балтистан», мне на студию позвонил тогдашний директор Комитета Марковский: сказал, что у Сергея проблемы и попросил встретиться. Оказалось, что Сергей, у которого уже тогда начало проявляться некое «отрицалово», додумался взять с собой в поезд в Кёниг целую коробочку… не табака. И курил это в поезде неоднократно. Потребовались деньги на адвокатов. Мне торжественно были переданы фонограммы двух его новых выступлений и Олди сопроводил их собственноручной распиской, позволяющей мне распорядиться ими по своему усмотрению. Я ею не воспользовался. Единственно, получил разрешение выпустить аудиокассету их первой приличной записи, которая была сделана в Риге ещё в 1988 году на фестивале «Rok Saiets» и которая по случаю оказалась в моём распоряжении.
Потом, уже в 2000 году Комитет выступил у меня на «Kалиниград in Rock». В качестве гонорара они с подачи Сергея попросили билеты на поезд из Кёнига во Владивосток. Уж не знаю, доехали ли они туда, но стоило это тогда уже целое состояние. И, увы, это было предпоследнее вменяемое выступление группы в Калиниграде. Следующий раз Сергей приехал домой только через несколько лет, дал концерт на «Вагонке», собравший полный зал, но сам концерт был сорван. Это был уже период полубредового существования полуразвалившегося Комитета, с лидером, находящимся в постоянном коматозе. Это был конец…
Но, как оказалось, с диагнозом мы поторопились. В 2009 году, после прохождения курса по соскоку с наркоты, Олди вдруг «нарисовался» в городе. Саша Верешко, его неизменный сотоварищ по группе, предложил мне встретиться и поговорить о возрождении Комитета Охраны Тепла. Скажу честно: я шёл на встречу, преисполненный скепсиса. Но желание воскресить тему, заслуживающую большего, пересиливало.
Олди за эти несколько лет превратился в натурального старика — такое складывалось ощущение, что последние годы он жил один год за пять, если не за десять. Отрастил бороду… Однако, на удивление оказался трезвым, высказывался здраво и рационально. Врезалось в память его: «Я вернулся в Кёниг, чтобы умереть». Тогда ещё никто не знал, что он неизлечимо болен и жить ему оставалось чуть больше года…
Однако мы решили действовать. Сергей поселился в сельской местности в растаманской коммуне. Там были созданы условия в том числе и для музицирования, была оборудована репетиционная комната. Ребята, что там жили, сами играли. Узнав, что Олди в городе, к нему потянулись вереницы ходоков из числа друзей-музыкантов и поклонники из Кёнига. Важно, что в этом участвовал Верешко — по словам Олди, «единственный человек, что меня не предал». И я принял предложение Сергея стать директором возрождаемого Комитета, Саша же взял на себя заботы по организации репетиционного процесса. Дело закрутилось! К началу 2010 года группа была по сути возрождена и, как мы надеялись, готова к полноценной концертной деятельности. Нужна была презентация. Если честно, зрителям, даже в преданном Комитету родном городе, было трудно донести мысль, что группа готова выступать как в восьмидесятые. И чтобы переломить этот скепсис, я специально затеял зимнюю версию фестиваля «Калиниград in Rock”. Не скрою, с коммерческой стороны предприятие оказалось провальным, но тот факт, что оно стало той площадкой, с которой Олди по сути попрощался с нами и группа дала свой последний полноформатный и весьма клёвый концерт, оправдывает для меня любые потери.
Да, для Комитета в его полноформатной версии с Олди это оказалось последним выступлением, хотя планы были: я поверил, что группу возродить возможно и вплотную занялся формированием турне. Да и Сергей сам преобразился, в глазах появился блеск. Он даже стал экспериментировать, захотел обновить звучание, внести новую струю, для чего пригласил в состав электронщика, который начал делать ремиксы. А мои коллеги из разных уголков постсоветского пространства почти сразу соглашались принимать Комитет.
Но первые же концерты тура показали, что к Сергею начала возвращаться его беда. Так на одном «квартирнике» он весь концерт пролежал перед публикой, типа медитируя, пока Женя, который ему аккомпанировал, за него отдувался, ожидая, когда Олди изъявит желание явить свой лик публике, но так и не дождался. И я понял, что поднять эту ношу уже никому не под силу и отменил запланированные концерты. А через полгода Сергея не стало.
Но на этом история Комитета Охраны Тепла не закончилась. На вечер памяти, который мы с Верешко, Александровым, Колбаневой и Лебедевым устроили после похорон в том же зале, где годом раньше состоялось официальное возрождение Комитета, собрались все первые «хранители тепла», ветераны этого славного коллектива, все, кто стоял у истоков: Верешко, Брыт, Ирэн, Птиц, Коломыйцев… На вокал пригласили Лёшу, лидера группы ЗФ, созданной, к слову сказать, в те времена, что и Комитет Охраны Тепла и неоднократно выступавшей с ними на одной сцене. И вот на сцене как бы оказался опять Комитет и в зале как бы витал дух его создателя, звучали его песни. И мы решили тогда, что этому пламени нельзя давать погаснуть. Эти песни должны звучать. Так созрело решение сохранить Комитет Охраны Тепла, который и поныне здравствует, даёт концерты, участвует в фестивалях — но это уже совсем другая история…
Ныне уже много коллективов и в России, и за рубежом исполняют хороший регги на русском языке. Вот и в прошлом году на «K!nRock” очень достойно выступили MostBand из Эстонии. Но именно Кёниг был и остаётся колыбелью русского регги, потому, что здесь жил, творил и покоится Сергей Олди Белоусов. Здесь он начал свой творческий путь и здесь же закончил свой путь жизненный.
И регги в нашем городе продолжает жить! Толик Гусляр, ведя полуБИЧёвский образ жизни, живёт и здравствует, и поёт свои замечательные песни в этом стиле. Dread Ark, Happy Dudes… и конечно же, Комитет Охраны Тепла продолжают эту славную традицию ни на что не похожего русского регги.