Эстония уподобилась своим прибалтийским соседям и Польше, решив на парламентском уровне обвинить Россию в фальсификации истории Второй мировой войны. В интервью Baltnews историк Дмитрий Суржик объяснил, почему вместо науки у эстонских властей получатся только исторически ложные рассказы.
– Г-н Суржик, в среду, 19 февраля, эстонский парламент принял резолюцию "Об исторической памяти и фальсификации истории". Среди прочего в ней осуждается "российская интерпретация исторических событий, предшествовавших Второй мировой войне". Как вы это оцениваете?
– Во-первых, я придерживаюсь позиции, что вмешательство государства в историю своего рода – показатель кризиса. История – это наука, и ее надо оставить ученым. Если же государство начинает вмешиваться в историю, то это уже не наука, а пропаганда.
Сейчас государственные, президентские комиссии историков в прибалтийских государствах получают директивные указания, что писать. Они работают, не исходя из принципов исторической науки, объективности документов, а занимаются "конструированием исторического нарратива", то есть рассказов о прошлом, что ненаучно.
Что же касается данной резолюции, то это полностью повторение, например, аналогичного документа польского Сейма.
Вопрос, как историки теперь будут работать? Даже если они будут объективными, их обвинят в том, что они нарушают очередной, придуманный депутатами закон. А кто из этих парламентариев является историком?
В целом вся проблема заключается в том, что непрофессионалы от истории считают себя мастерами, которые могут указывать, как кому жить.
– То есть с исторической точки зрения, подобные резолюции, принятые, например, в Польше и странах Балтии, не состоятельны?
– Да, это неприемлемо. Историк, как и судья, должен быть беспристрастен в своих оценках. А когда на него давят, административно регулируют, это не есть показатель высокой культуры и свидетельствует лишь о кризисе, о каких-то экстренных, вынужденных мерах.
– Не кажется ли вам, что именно Эстония создает какую-то альтернативную версию истории, называя ее, например, "сталинской", тогда как во многих других странах есть один, общий подход?
– Как я уже сказал, они создают свой исторический нарратив. Свой личный рассказ о прошлом. Широкая публика может путать рассказы о прошлом с исторической наукой. Это объяснимо.
Но, когда мы знаем, что этот рассказ осознанно формулируется специально отобранными людьми [в Прибалтике] на основе не всех имеющихся источников, и общая картина показывается фрагментарно, – это пропаганда.
Вместо того, чтобы брать официальные документы советских органов власти, например, о той же депортации из прибалтийских республик в 1940–1941 годах, они пользуются цифрами "геббельской пропаганды". А статистика НКВД, в то же время, игнорируется.
– При этом власти стран Балтии имеют доступ ко всем видам исторических источников?
– Безусловно. У них есть доступ не только к [историческим] источникам советского времени, которые отложились в местных партархивах – даже дубликаты решений центральный органов власти СССР. У них есть возможность, используя российско-прибалтийские или российско-эстонские, латвийские, литовские комиссии, посещать Россию и заказывать, копировать любые документы. Российская сторона никогда не чинила этому препятствий. Чего нельзя сказать о наших партнерах.
Это очевидно, что русский язык более распространен, чем прибалтийские [языки]. И у России мало специалистов-историков, которые эти языки знают. Но, кроме того, очень незначительное число из них получает возможность пройти все препоны, которые им ставятся местными властями для того, чтобы поработать в архиве. Это практически невозможно.
Если мы хотим заниматься историей, мы должны открыть архивы, мы должны видеть всю цепь событий и расставлять их в своем изложении в таких пропорциях, в каких они существовали раньше. Если мы начинаем на что-то закрывать глаза, что-то гиперболизировать – это уже не история.
– Значит ли принятая резолюция то, что президент Эстонии Керсти Кальюлайд не приедет на 9 мая в Москву?
– Если президент Эстонии не приедет, то дело будет не только в принятии резолюции. Дело во всей парадигме прошлого, которую пытается выстраивать Прибалтика, начиная с 1991 года. Это парадигма двух врагов – нацистского Третьего Рейха и сталинского СССР, "безобидными жертвами" которых и стали страны Балтии.
Поэтому здесь вполне логично, что Эстония, в числе других государств, взявших на вооружение теорию своей "жертвенности", игнорирует все советские праздники в Российской Федерации 9 мая.
Эстония считает, что эта война была не ее, ее территорию просто использовали, и ничего хорошего от обоих режимов (сталинского и нацистского – прим. Baltnews) Эстония не видела. Поэтому единственное, кого можно, как полагают официальные прибалтийские власти, уважать в этой связи, – это якобы борцов за национальный суверенитет – лесных братьев. А это фактически националистическое бандитское подполье.
– В Литве лесных братьев считают героями…
– Если мы сравним их с настоящими партизанами, то станет очевидно, кто реально хотел освободить свою родину, а кто делал это только на словах.
Начиная с 1944–1945 годов, они, [лесные братья], получали поставки, оружие, продовольствие из Третьего Рейха, а потом, после его краха – из западной оккупационной зоны Европы. И кто, спрашивается, получив это оружие, уничтожал своих односельчан, представителей советского и партийного актива – мирных людей, которые пытались нормализовать жизнь, помочь окружающим и построить достойную страну?
– Стоит ли России как-то реагировать на антисоветские резолюции?
– Нам нельзя уподобляться тем, кто против нас ведет подобного рода кампанию. У нас должен быть только ассиметричный, научно выверенный ответ. Не стоит сидеть у себя дома и доказывать там свою правильность. […] Своим примером мы показываем, что помним тех, кто погиб у нас, кто погиб в Европе, помним, за что они воевали. А если мы не будем это делать, то сами предадим память героев.