Смена правительства в Эстонии изменила риторику всех партий, кроме Центристской: возглавившие правительство реформисты заговорили о "союзе равных" с центристами (распределение "тяжелых" и "легких" портфелей в правительстве это не подтверждает – центристы опять в "легковесах"), зато перешедшие в оппозицию нацисты из Isamaa ("Отечество" – прим. Baltnews) и EKRE (Консервативная народная партия Эстонии – прим. Baltnews) теперь могут не отказывать себе ни в чем.
На прошлой неделе EKRE распечатала свой "оппозиционный пакет" и вынесла на рассмотрение Рийгикогу проект Закона об изменении Кодекса о наказаниях (эстонское название Уголовного кодекса – прим. автора). Основная цель законопроекта – возвращение в Кодекс о наказаниях положений об уголовной ответственности юридических лиц в виде их принудительной ликвидации.
Адресат законопроекта ни для кого не секрет – Центристская партия, как раз лишившаяся лидерства в правительстве после серьезных обвинений в коррупции, растрате и незаконном финансировании партии. Выстрел сделан дуплетом: из второго ствола EKRE надеется зацепить реформистов, которые как раз в свое время и убрали из Кодекса о наказаниях соответствующие положения. Теперь, по мнению EKRE, пришло время восстановить как справедливость, так и действие конституции.
С этого, собственно, и начинается текст пояснительной записки к законопроекту:
"В конституции Эстонской Республики предусматривается, что различные объединения, в том числе коммерческие объединения или союзы или партии, деятельность которых представляет собой преступное поведение, запрещены.
Признаки преступного поведения, соответствующий состав, рассматриваемые деяния и т.п. установлены в нашем правовом пространстве с помощью Кодекса о наказаниях. Другими словами, деяние (действие или бездействие) не является преступлением и не наказуемо, если оно не предусмотрено Кодексом о наказаниях.
Для выполнения возложенной Конституцией обязанности, согласно которой совершающие преступления юридические лица были бы запрещены, в Кодексе о наказаниях должны быть предусмотрены как деяния, так и соответствующие деяниям последствия в виде принудительной ликвидации.
Приведенное выше является чрезвычайно важным в свете деятельности тех некоммерческих объединений, на которые законом возложена особая ответственность в части государственного управления или несения правительственной ответственности. Здесь проявляется неурегулированная ситуация, когда законодатель (член Рийгикогу) не может быть лицом, несущим уголовную ответственность, но таковым может быть группа законодателей или в уголовном порядке наказанная партия".
А вот подача в сторону Реформистской партии:
"Законом об изменении Кодекса о наказаниях и связанных с ним других законов (таково название закона – прим. автора) было решено ст. 46 общей части Кодекса о наказаниях "Принудительная ликвидация юридического лица" признать недействительной, также были признаны недействительными и все положения особенной части Кодекса о наказаниях, касающиеся санкций в виде принудительной ликвидации юридического лица.
Вышеуказанный закон вступил в силу 01.01.2015 (правительством тогда руководил реформист Таави Рыйвас – прим. автора). Внеся эти изменения, законодатель отказался от делегированного ему ч. 3 ст. 48 Конституции права определять преступления, за совершение которых суд мог в результате судебного расследования уголовного дела наказать юридическое лицо (в т.ч. партию) принудительной ликвидацией.
Таким образом, можно утверждать, что в результате проведенной в 2014 году реформы Кодекса о наказаниях, которая начала действовать с 01.01.2015, наш правовой порядок свернул на путь, на котором совершившее преступление объединение (любое юридическое лицо) превратилось в неликвидируемое на основании Кодекса о наказаниях и исходя из него. Таким образом, в обществе возник правовой порядок, который не отвечает ни духу, ни букве конституции и находится в кричащем противоречии с ожиданиями общества".
Выводов из подобной "акции" EKRE можно сделать много – как правовых, так и политических.
1. Законопроект – партийный, что для эстонской законодательной практики редкость. В связи с этим обращает на себя внимание резкий контраст между четкими формулировками самого законопроекта и откровенно популистским тоном пояснительной записки, взять хотя бы "кричащее противоречие".
Неужели EKRE способна на такую хорошую юридическую работу? Нет, конечно. Предлагаемый законопроект – суть переписанные статьи, которые уже были в тексте Кодекса о наказаниях, и которые оттуда были изъяты под руководством реформистов. В этом смысле интересно, что эстонское авторское право защищает авторство законопроектов, но не законов.
2. Сама EKRE не боится попасть в яму, которую роет центристам и отчасти реформистам. Хотя после последних выборов лидер EKRE Март Хельме публично угрожал Эстонии беспорядками, если его партию не возьмут в правительство. Вместо уголовного преследования за такие заявления (призыв к массовым беспорядкам) Хельме… занял кресло главы МВД. И уже на этом посту предпринял попытку вооружить свою партию, проводя это как создание "резерва МВД". Разумеется, для борьбы с "российской агрессией" и "пятой колонной".
Количество разжигающих межнациональную вражду высказываний членов EKRE уже не поддается учету, притом что ст. 151 Кодекса о наказаниях "Разжигание социальной вражды" никто не отменял. Причина подобной смелости в том, что EKRE – enfant terrible эстонской политики, и это их особое положение уже признано обществом нормальным. "Эти могут", аналогично ЛДПР в России.
3. Как утверждал в свое время бывший канцлер юстиции Индрек Тедер, в Эстонии хорошая конституция, надо только ее правильно толковать. В случае ("кричащего") противоречия закона конституции эстонское законодательство дает возможность любому обратиться к канцлеру юстиции с заявлением о производстве конституционного надзора.
EKRE была создана в 2012 году, выявленные ей противоречия вступили в силу в 2015 году – что им мешало заметить их раньше? Ничего. При этом представляемые оппозиционными партиями законопроекты в Эстонии имеют практически нулевые шансы на прохождение в Рийгикогу, из чего можно сделать вывод, что цель данного законопроекта – исключительно политическая. На это указывает также то обстоятельство, что EKRE не сочла нужным привлечь к законопроекту другие оппозиционные партии, прежде всего Isamaa.
4. Эстония – одна из немногих (пока) стран, в которой установлена уголовная ответственность для юридических лиц. Теоретически этот вопрос является весьма спорным в уголовном праве – сложно себе представить, например, акционерное общество, действующее в состоянии аффекта.
5. Также весьма спорным является вопрос о санкциях в отношении партий, в частности, о принудительной ликвидации. Международной конвенции о партиях нет, партии воспринимаются международным правом как частный случай ассоциаций, в связи с чем нет и единой терминологии.
В разных странах встречаются такие формулировки, как "запрещение", "запрещение деятельности", "прекращение деятельности", "роспуск", "признание противоконституционной" и "признание незаконной".
Преследуя очевидным образом одну и ту же цель, эти формулировки тем не менее в юридическом смысле имеют разное содержание. Эстонская "принудительная ликвидация" представляется самой корректной из приведенных выше.
6. Ну и моральный аспект. Как-то публицист Леонид Радзиховский в теледискуссии заявил о том, что с нацистами нельзя вести никаких разговоров. Оказался в одной студии с нацистами – выйди. Хлопни дверью. Но применительно к Эстонии становится актуальным то, что говорил Михаил Жванецкий про однокомнатные квартиры: "Хлопнул дверью – и оказался на улице!". В Эстонии некуда выходить, хлопнув дверью, и с нацистами приходится существовать буквально бок о бок. И что делать, если с разумным предложением выступают именно нацисты?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.