Сколько правнуков, внуков и детей было у военного фельдшера Ленины Варшавской? Многие таллинцы, вспоминающие 9 Мая павших на давней войне советских солдат, знают, что детей у нее не было.
Девятнадцатилетнюю девушку убили под Таллином в сентябре 1944 года, и она не успела никому подарить жизнь.
Мы поминаем не только ее и еще почти три десятка миллионов человек. Мы поминаем их не родившихся детей, внуков и правнуков.
– Здравствуй, Ханс, давай садись и присоединяйся к моему празднику. Или, может быть, к нашему общему празднику. Нет, нет, сегодня мы пьем только водку. Хорошо, совсем немного. Верно, я рад, что ты помнишь об этом празднике, хотя для тебя он, возможно, не совсем праздник. Ладно, ладно, я не хочу спорить. Знаешь, вот сколько лет прошло, мир совершенно изменился, но в этот день с русскими, да и не только с русскими, происходят странные вещи. Лично я в силу возраста практически ничего не знаю о той войне, но каждый год 9 Мая с тех пор, как мне рассказали о ней, я в этот день ощущаю пустоту. Почему?
– Дело в том, дружище Ханс, что за этим столиком вместе с нами мог бы сидеть Леха Горбатый. Отличный парень, веселый и умный, как черти что. Он бы тебе понравился свободой и неординарностью мыслей. Почти гений, а может и гений – нам ли судить о его исследованиях чего-то там невероятно сложного в физике. Или химии, или биологии. А может литературе. Все же, пожалуй, он музыкант. А еще у него замечательная семья, жена красавица, хотя она немного его пилит за увлеченность работой. И дети двое... нет, даже трое: дочка и два парнишки. Красавцы в маму и умницы – в папу... Да, он мог бы здесь сидеть вместе с нами за этим столиком... Он уморил бы нас анекдотами и заставил бы задуматься о чем-нибудь важном и глубоком...
Почему, спрашиваешь, здесь нет этого замечательного человека? Нет, даже если бы он был очень занят, обязательно бы к нам присоединился. Потому что любит немецкий язык и немцев, он всегда готов поболтать с ними... ну, то есть с тобой был бы рад, Ханс. Ты ведь тоже замечательный парень. Нет, Леха не может к нам присоединиться. Потому что он так и не родился. Ведь твой прадед, Ханс, убил его прабабку под Таллином или уморил голодом в Ленинграде, а может быть застрелил его прадеда под Ржевом или на границе, или под Харьковом.
Нет, Ханс я не пьян и не виню тебя... Но ты, Ханс, помни об этом, хорошенько помни о Лехе Горбатом и еще о других десятках миллионов лешек, маринок и васек, ахметов и аскаров, что так и не родились... Ты себе представить не можешь, какие бы это были замечательные люди.... И я не могу. Но думаю, они многое изменили бы к лучшему, Ханс.
Давай попробуем подсчитать, Ханс.
– У Лешки Горбатого могла бы быть прабабушка, Ленина Варшавская. Да, имя и мне кажется странным. Но у нас в Таллине об этой девочке помнят и многие знают ее историю, а потому могу насчет имени пояснить. Она родилась в семье коммунистов, давших ей имя в память о "вожде мирового пролетариата". На фронте она вышла замуж за лейтенанта, с которым служила в одной части, но фамилию не сменила. Но, возможно, если бы она не погибла, то ее правнуки носили бы фамилию Горбатые. Сколько детей, потом внуков, а затем и правнуков могло бы быть у Ленины Моисеевны Варшавской? Мы этого никогда не узнаем.
Мы лишь помним, что девушка-фельдшер погибла 22 сентября семьдесят восемь лет назад в машине, обстрелянной пилотом "Мессершмитта", и была похоронена в центре эстонской столицы у лютеранской церкви на холме Тынисмяги. Позднее там, близ ее могилы и могил других убитых советских солдат и офицеров, поставили памятник, "Бронзового солдата". Земля прибалтийской республики имела честь принять ее останки и останки тысяч других павших в войне с вашими прадедами, Ханс. Затем ее выкопали и увезли в Израиль, где и перезахоронили. Нет, Ханс, сегодня я не хочу говорить о том, кто ее выкопал и зачем. Это тема отдельного разговора.
Возможно, ее останки могли бы забрать родственники, если бы такие имелись, но родители ее давно умерли, а брат Ким тоже погиб во время войны. Так скольким людям она могла бы дать жизнь? Она и еще 27 миллионов убитых солдат и мирных жителей пятнадцати республик тоже умершего Советского Союза? Теперь ты понимаешь, Ханс, почему мы чувствуем в этот день пустоту в душе? Словно бы рядом нет тех людей, замечательных, очень разных людей, что должны были бы быть, стоять рядом, ходить по улицам, спорить, просто жить, но так и не появились на свет.
Ваши прадеды, Ханс, провели над нами эксперимент, доказавший, что убийство десяти и более процентов населения страны за четыре года оставляет неизгладимый отпечаток на всех последующих поколениях, и, вероятно (эксперимент еще не закончен), не будет забыто в течение двух, трех сотен лет. Те 27 миллионов, что мы с тобой сегодня поминаем, – как раз примерно десять процентов населения СССР в 1941 году.
– Вот давай подсчитаем, Ханс. Я вычитал где-то, что перепись населения 1959 года показала расхождение расчетной (полтора процента прироста населения в год) и фактической численности жителей страны примерно в 50 миллионов человек. Почти половина из них – не родившиеся дети. Так что сейчас, в 2022 году, по улицам городов на территории бывшего СССР, наверное, жило бы примерно на 100 миллионов больше правнуков, внуков и детей убитых во время войны людей. Да, ты прав, Ханс, математик из меня так себе. А вот Леха Горбатый наверняка сумел бы все точно подсчитать и все учесть. Зато теперь ты, наверное, понимаешь, Ханс, почему я чувствую пустоту в душе.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен